Технология фотографирования с голубями на Сан-Марко была чрезвычайно проста: через каждые 5 метров на площади стояли торговцы с кульками пшена, по фиксированной цене в 1 евро. Всякого туриста, купившего такой кулёк, голуби в ту же секунду облепляли со всех сторон и не выпускали из него когтей, покуда всё пшено из кулька не было доклёвано. Честно говоря, я никогда не понимал, куда голубям такое количество еды и как они до сих пор от него не только не лопнули, но даже никого толком не загадили… Возможно, торговцы добавляли в корм MSG и имодиум.
Но в последние годы джихад докатился и до площади Святого Марка. De jure борьбу с голубями венецианский горсовет начал ещё в 1997 году, приняв постановление о штрафе в миллион лир за оставление корма в неположенных общественных местах (естественно, никого из венецианцев этот запрет никак не затронул, ибо строгость любых итальянских законов компенсируется хорошо известным в России способом). В 2008 году под новый муниципальный запрет попали и те самые уличные торговцы со своими кульками за 1 евро. И в последнюю пару лет запрет начал со скрипом действовать. Многие торговцы сменили ассортимент, а самые стойкие убрались в прилежащие к площади подворотни и подняли цену до 2 евро, в порядке доплаты за риск.
В результате голубиная популяция в городе (насчитывавшая недавно 100 000 голов) пошла на убыль, а степень прожорливости оставшихся существенно возросла. Буквально вчера у собора св. Евстахия я был свидетелем яростной схватки между голубями и чайками за пригоршню кем-то рассыпанных хлебных крошек.
А в мае 2013 года, во время вечеринки “Измени сознание” в кафе “Флориан”, когда вода на площади Сан-Марко доходила до колена, мы были свидетелями жутковатого зрелища: прямо на наших глазах на островке посреди пьяццы чайка живьём сожрала голубя. В античные времена эта сцена однозначно была бы истолкована как дурное предзнаменование для зрителей, но нам тогда казалось, что жалеть нужно именно голубя.
Как же мы ошибались.
[23.05.2017. ЖЖ]
Мне ни разу не удавалось опоздать на рейс в Москву из Венеции.
Даже когда в лодку в квартале San Marco я садился за час до назначенного вылета рейса.
Всё равно успевал, ебать ту Санта Лючию.
Практическое обоснование состоит в том, что Marco Polo – самый лучший в мире аэропорт по логистике. Там можно все препятствия от автобусной остановки до трапа преодолеть за 6 минут. Таможню, границу, контроль безопасности…
Marco Polo через две стойки паспортного контроля ухитряется пропустить 10 международных рейсов за час, когда Хитроу и Домодедово на то же самое требуют что-то в районе суток.
Но высшая причина, почему из Венеции нельзя опоздать на рейс, конечно, имеет отношение к Божественной Справедливости.
Перелёт из Венеции в Москву посылается нам за грехи, и наебать Провидение – не в силах человеческих.
Ты хотел бы остаться, но ты нагрешил на отъезд – и ты, сука, летишь, потому что Бог не фраер, он тебе любезно трап придержит, если что.
Принцип неотвратимости наказания, вот это вот всё.
Однако, как вчера выяснилось, “Аэрофлот” и с этим может помочь, благодаря криворукости его сисадминов.
Билет мне продали на 22 мая, а посадочный выписали на 23-е. Потому что время вылета рейса – 23:55 по Венеции и 00:55 завтрашнего дня по Москве. Сервер, продающий билеты, работает по времени Москвы, так что билет я купил на 22-е. Сервер, выписывающий посадочные, работает по времени Венеции, так что посадочный я получил на 23-е. Сервер, напоминающий про время вылета, работает вообще по времени Медведева, который ввёл в России вечную зиму.
То есть по версии приложения “Аэрофлота” вылетаю я не в 23:55 по Венеции, не в 00:55 по Москве, а в 01:55 по личному времени Дмитрия Медведева.
В итоге я приехал в аэропорт Марко Поло, был послан на завтрашний рейс и получил лишние сутки в Венеции.
За что не имею претензий ни к Путину, ни к Медведеву, ни к “Аэрофлоту”.
А чувствую себя героем Борхеса, чешским поэтом Яромиром Хладиком, которому у стенки в пражском гестапо подарили год жизни перед расстрелом.
Раздвинув его личное время и не затрагивая общечеловеческое.
Может быть, за эти подаренные Господом сутки я успею больше, чем за предыдущие полвека жизни.
Собачья жизнь в Венеции
[22.01.2015. ЖЖ]
Давно и не нами замечено, что жители Венеции держат огромное количество собак. Инстаграм известного венецианского бытописателя Паоло Дурини не даст соврать.
Выгул собак на площадях и улицах города – ритуал не вечерне/утренний, а почти круглосуточный. Даже во время дневной сиесты, когда площади и набережные почти совсем пустеют, можно видеть венецианцев с собаками в уличных кофейнях, винных барах, у причалов и на борту вапоретто (провоз собак водным транспортом не стоит денег, но намордник обязателен). Потому что собака для венецианца – не только друг, но и спутник. Её не просто выгуливают два раза в день для отправления естественных надобностей, как принято в мегаполисах, а повсюду берут с собой (это в равной степени касается и Джек-расселов, и далматинов, число которых в Венеции примерно одинаково)… Из известных мне человеческих коллективов в этом смысле ближе всего к венецианцам – сотрудники корпорации Google, в офисы которой запрещено приносить кошек, чтобы не дразнить постоянно присутствующих там собак.
Входить с собаками с улиц в помещения в Венеции не принято, даже в сухую погоду. Поэтому местные псы приучены спокойно ждать у порога, покуда хозяин выпивает в баре, делает покупки в магазине или молится в церкви. Если регулярно ходишь по улицам своего сестьере, довольно скоро выучиваешь, на каком пороге какая псина тебе встретится: жизнь в городе размеренная, посещения церквей и баров каждый день приходятся на одни и те же часы.
Акройд в своей венецианской монографии (где каждой местной традиции даётся какое-нибудь пафосное философское объяснение, зачастую выдуманное автором) рассуждает, что любовь к собакам есть частный случай любви венецианцев к живности вообще, что объясняется их стремлением приблизиться к живой природе, с которой они в своё время сами себя разлучили, сбежав с материка на острова Лагуны. Этим же мотивом Акройд объясняет обилие в городе котов, голубей (будто бы прибывших на острова вместе с первыми переселенцами), декоративных и певчих птиц. Только про чаек и ласточек Акройд пишет, что они тут сами завелись, безо всякого приглашения венецианцев…
Мне объяснение про “возврат к природе” представляется высосанным из пальца – хотя бы по той причине, что всем своим нынешним садово-парковым хозяйством город обязан двум разрушителям традиционного уклада венецианской жизни – Наполеону Бонапарту и австрийцам. До их прихода тут не только не сажали деревьев, но даже и плюща особо не разводили. В монастырских дворах (занимавших в Средневековье значительную часть территории города) если какую зелень и сажали, то в основном – овощи и виноград, из которого при монастыре Св. Франциска делла Винья и церкви Св. Михаила на Острове по сей день гонят вино… Но бог с ним, с Акройдом и Бонапартом, вернёмся к собакам.
