Филандер неплотно притворил дверь в коридор: если кто-то будет подниматься по лестнице, они смогут услышать.
Комната, служившая прихожей, была пуста; в следующей комнате стоял высокий платяной шкаф и конторка для письма, за которой виднелась невысокая скамеечка. Встав за конторку, Мерси пощупала фитиль единственной свечи, стоявшей рядом со стопкой чистой писчей бумаги и чернильницей. Фитиль был холодным.
Филандер нерешительно встал перед платяным шкафом: это было тяжеловесное безвкусное сооружение с распашными дверцами. Когда Мерси предположила, что именно там Малахайд спит днём, она, конечно, шутила. Однако сейчас, когда Филандер протягивал руку к круглой ручке шкафа, у него на лбу было написано: «Неужели ты права?..»
– Давай я. – Мерси быстро встала рядом. – У тебя ведь нож.
Филандер кивнул и занял оборонительную позицию, которую он, должно быть, подсмотрел у молодчиков из банды Руделькопфа.
Одним махом Мерси распахнула створки шкафа. На длинной перекладине покачивался один-единственный костюм с белой рубашкой. Внизу стояла пара туфель.
Мерси с облегчением закрыла шкаф:
– Кажется, сегодня вечером здесь не было ни Джезебел, ни Малахайда. Может, по дороге сюда она завернула куда-нибудь ещё. Получается, тебе нужно всего лишь дождаться её внизу. А может, она и вовсе передумала идти сюда.
Глаза Филандера лихорадочно заблестели.
– Если уж Джез что-то вбила себе в голову, она не передумает.
На лестнице послышались тяжёлые шаги. Заскрипели ступеньки.
Мерси шмыгнула через прихожую к двери. Филандер пошёл за ней, на ходу открывая выпуск «Ужасов».
Кто-то поднимался по лестнице на второй этаж. Затем помедлил и направился в коридор. Мерси затаила дыхание.
Шаги снова замерли. Возможно, этот Малахайд всё же был библиомантом и ощущал присутствие Мерси?
Звякнули ключи, затем этажом ниже послышался звук отпираемой двери. В следующую секунду Мерси и Филандер услышали, как дверь захлопнулась.
Оба перевели дух.
– Пора смываться, – тихо предложила Мерси. – Мы выйдем, и я сяду в засаду на другой стороне улицы, посмотрю на этого Малахайда, когда он появится. А ты сбегай домой, может, Джез вернулась.
– Она никогда бы не вернулась, не доставив книгу.
Мерси пожала плечами:
– Тогда оставайся здесь, давай следить за домом вместе.
– Я не могу сидеть сложа руки! – напустился на неё Филандер. Про себя Мерси чуть ли не перекрестилась, услышав это: до сих пор она предпочитала работать в одиночку.
Филандер, однако, был не в восторге от этого плана: вероятно, он всё-таки надеялся уговорить её использовать библиомантику.
– Вдвоём мы сможем обшарить весь квартал, заглянуть в каждый притон в Сохо!
«Блестящая перспектива», – ехидно подумала Мерси.
– А что, обычно она шатается по притонам?
– Ну… иногда. Она говорит, что ей бывает нужно поговорить с кем-нибудь ещё кроме меня и женщин в прачечной.
– Оно и понятно.
– Но когда после этого она возвращается домой, у неё часто есть деньги. Больше денег, чем она брала с собой.
Что ж, сестра Филандера была взрослая женщина, способная отдавать себе отчёт в своих поступках. Горечь, прозвучавшая в голосе Филандера, заботила Мерси больше, чем приключения Джезебел, чем бы она ни занималась. Филандер не хотел, чтобы она его жалела, она достаточно хорошо его знала, чтобы не понимать этого. Однако сейчас ей всё равно ужасно хотелось обнять его.
– Она бы взяла с собой книгу, если бы собиралась сегодня отправиться по притонам?
– Ни в коем случае.
– Тогда, возможно, она её где-то спрятала.
– Да нет же, Мерси! – В голосе Филандера вдруг прозвучали стальные нотки, глаза засверкали. Квартира Малахайда была совершенно неподходящим местом для ссоры, но это его, похоже, уже не заботило. – Она не стала бы её нигде прятать. У Джез всегда была голова на плечах. Она понимает, сколько может стоить эта проклятая книга.
– Ну ладно, – согласилась Мерси. – Тогда подожди её дома или отправляйся искать и возьми с собой Темпест. Делай что хочешь.
Филандер тихо застонал:
– Те-емпест! Ах ты, чёрт, я же… – Качая головой, он замолчал на полуслове. – Я же обещал Темпест проводить её до моста Ватерлоо. По вечерам там небезопасно.
– Тогда отправляйся к ней, – с нажимом произнесла Мерси, – и дай Джез ещё пару часов.
Филандер едва не ринулся с места, готовый немедленно забыть о существовании Мерси, но затем, обернувшись, ещё раз внимательно посмотрел на неё.
– Ты ведь теперь что-то вроде детектива, верно?
– Во всяком случае мне платят за то, чтобы я что-то отыскала. – Ничего хуже она придумать не могла, она поняла это прежде, чем закончить фразу.
Филандер гневно вытаращился на неё, не находя слов, потом распахнул дверь и загремел каблуками по коридору в сторону лестницы.
– О господи, Филандер… – начала было Мерси, но он уже мчался по лестнице, перепрыгивая через ступеньки, и, когда она добралась до лестницы, его уже и след простыл, только хлопнула входная дверь.
Сжав губы, Мерси осталась стоять, вцепившись в перила, злясь на саму себя.
Глава восемнадцатая
Спустя час Филандер успел по два раза обежать все переулки, которыми обычно ходила Джезебел, но нигде не обнаружил следов сестры. Он заглянул в пару пабов, но далеко не во все, понимая, что шанс обнаружить Джез в толпе был ничтожно мал. Возможно, в глубине души он просто-напросто опасался застать сестру возле чёрного хода с каким-нибудь парнем.
– Эй, мальчик!
Собираясь перейти на другую сторону Боу-стрит, Филандер обернулся. Даже в это позднее время суток на улице царила сутолока из повозок и лошадей. Несомненно, лондонским пешеходам жилось непросто: в любой момент тебя могли или задавить насмерть, или облить грязью, брызжущей из-под копыт лошадей и колёс телег.
– Мальчик, поди сюда!
Филандеру пришлось как следует присмотреться, прежде чем он заметил человека, сидевшего возле одного из подъездов и махавшего ему рукой. На нём была красная куртка, а под ней – золотой жилет. Его длинные чёрные волосы были завязаны в хвост, на голове красовалась заношенная шляпа. На подбородке розовели следы многочисленных ожогов, без которых не обходился ни один из представителей его профессии. Из-за этих ожогов у него практически не росла борода.
Огнеглотатель Кристальди был таким же «итальянцем», как и Филандер, хотя и настаивал на том, что он истинный неаполитанец, «родившийся у прекраснейшей из матерей и зачатый сильнейшим из отцов». Филандер видел его в самом разном настроении: развязным и болтливым, когда он получал от представления неплохую выручку, слезливым, когда он в пьяной тоске вспоминал своё мнимое детство на побережье Амальфи. Насколько знал Филандер, Великолепный Кристальди родился где-то под Ньюкаслом и за всю свою жизнь никогда не бывал южнее Детфорда. Выступая по ночам на перекрёстках, он коверкал слова, как итальянец, однако по мере того, как толпа рассеивалась, рассеивался и его очаровательный певучий акцент. Сейчас же он говорил как всякий порядочный лондонец.
