– Умозаключение о том, – произнёс Эдвард Торндайк, – что люди сражаются друг с другом за земли и сырьё, неверно. В действительности люди сражаются лишь за истории.
Мерси отхлебнула чай и поёрзала в своём бархатном кресле, устраиваясь поудобнее. Она сидела на самом его краешке, плотно сжав колени с абсолютно прямой спиной.
– Примером войн за истории, – продолжал владелец особняка, – могут служить религиозные войны. Войны за честь, за чистоту династии, за кровное родство. Войны, развязанные с помощью лжи, способной взбунтовать народные массы. В то время как одна сторона считает свою версию единственно правильной, другая сторона возражает ей и настаивает на своём варианте. Поэтому, мисс Амбердейл, забудьте всё, что вы когда-либо слышали о войнах за золото, земли и бог знает ещё за что. В основе любого конфликта лежит конфликт историй. И к несчастью, далеко не всегда лучшая история побеждает.
Один из первых уроков, которые она извлекла из своего общения с состоятельными заказчиками, заключался в том, что манеры в высшем обществе имели основополагающее значение. То же относилось к умению терпеливо слушать: если понадобится, часами.
По-видимому, Торндайк в настоящее время был расположен донести до неё свои воззрения по самым разным вопросам. Вне всякого сомнения, эта черта выдавала в нём профессионального критика.
– А если лучшая история когда-то и побеждает, она редко бывает правдивой, – продолжал Торндайк. – Истина редко пользуется популярностью. Но несмотря на это обстоятельство, нам сегодня предстоит в этом разобраться.
Почти достигнув шестидесяти, Торндайк сумел сохранить статную фигуру и военную выправку, хотя уже давно сменил настоящее оружие на чернила, бумагу и типографскую краску. Его аура библиоманта была заурядной, однако её оказалось достаточно, чтобы Мерси держалась начеку и остерегалась своего собеседника. Седовласый, гладко выбритый и всегда одетый с иголочки, Торндайк имел весьма воинственную репутацию. Он производил впечатление человека, который наслаждался тем, что его мнение зачастую решало ту или иную литературную судьбу. Вероятно, он неплохо бы смотрелся в судейской мантии и пышном парике, оглашая смертные приговоры и озвучивая сроки заключения.
Мерси взглянула собеседнику в глаза:
– Чем я могу быть вам полезна, мистер Торндайк? С какой целью вы меня позвали?
– До меня дошли слухи о некоем происшествии в Сесил-корте. Временами я покупал книги у несчастного мистера Птолеми. Не могу сказать, что я испытывал к нему добрые чувства, но своё дело он знал. Его смерть – тяжкая утрата для Сесил-корта и для лондонских библиофилов.
Мерси поставила чашку на стол: даже этот лёгкий стук в столь изысканной обстановке показался ей неподобающим.
– Кроме того, я слышал, что вы ведёте расследование обстоятельств его смерти, – продолжал Торндайк. Он сидел у открытого камина, аккуратно выбеленного изнутри: в нём никогда не разводили огонь. – В связи с вашим расследованием вы выказали определённый интерес к индивидууму по имени Малахайд. Я не собираюсь ходить вокруг да около, мисс Амбердейл. Мистер Малахайд, которого вы, по всей видимости, прошлой ночью преследовали до моего сада, – мой кузен. Со стороны матери. Я бы обрадовался, если бы обстоятельства сложились иначе.
– Вы хотите сказать, что предпочли бы, чтобы он был вашим кузеном по отцу?
– Не смейтесь надо мной, я и так уже достаточно наказан. Малахайд – позорное пятно на моём белом жилете. Угроза моей репутации.
– Ваши сторожа узнали меня ночью, – подытожила Мерси. – Прошу простить меня за…
Торндайк досадливо отмахнулся от её слов.
– Мне доложили лишь о том, что рыжеволосая молодая леди в сопровождении двух оборванцев вылезла из канализации, произвела некоторую суматоху и затем исчезла. Поскольку вы ведёте расследование обстоятельств смерти несчастного Птолеми, мне стало ясно, что рано или поздно мой злосчастный кузен приведёт вас ко мне. Мне знакома его привычка пробираться в особняк подземными переходами, словно крыса. Боюсь, что он не в состоянии вести себя иначе. Он избрал себе грязную профессию. Вероятно, вам знакомы образчики его творчества.
– Вы о нём невысокого мнения.
– Родственников не выбирают. Определённые наследственно-правовые обстоятельства вынуждают меня давать ему приют под моей крышей, если он появляется в Лондоне. Он занимает одну из гостевых комнат в заднем флигеле, хотя ночи он, как правило, проводит в своём убежище на Феттер-лейн. Правда, днём он здесь тоже редко появляется. И слава богу.
– Ваше возмущение моим незаконным проникновением в ваш сад было бы вполне понятным и обоснованным, мистер Торндайк. Поверьте, я не имела ни малейшего понятия, куда направляется Малахайд.
– Вы умная девушка, мисс Амбердейл. Вы добыли для меня Библию Робертуса Стефануса и «Эмблемы» Плантена. Вашим предшественникам это не удалось. Я уверен, что вы и без моей помощи быстро сделали бы правильные выводы. Как близко вы смогли подобраться к моему кузену?
– Не слишком близко, я видела лишь его силуэт.
– Ну, этого довольно, чтобы распознать, что его облик полностью соответствует качеству его литературных потуг. Всё это мне крайне неприятно. Поэтому я хотел бы сделать вам одно предложение.
Мерси подумала об охранниках в саду. Вероятно, в доме они тоже присутствовали. Если бы Торндайк хотел заткнуть ей рот, ему не обязательно было бы предлагать ей деньги.
– Я хотел бы попросить вас не углубляться более в семейные узы, существующие между мной и Малахайдом. Уверяю вас, что он никоим образом не замешан в смерти Птолеми.
– Полагаюсь на вас, сэр.
– Даю вам слово чести, мисс Амбердейл. Когда бедного Птолеми постигла злосчастная судьба, Малахайд находился здесь, в доме. Вчера утром мы с кузеном пытались прояснить одно из наших обычных разногласий. Он ввалился сюда в четыре часа утра, будучи пьяным и производя невыносимый шум; в течение нескольких часов я слышал, как он возится и гремит бутылками в своей комнате. После восхода солнца я призвал его к ответу, однако к тому моменту он вряд ли был в состоянии вспомнить собственное имя, не говоря уже о том, чтобы дойти до Сесил-корта и там прикончить человека, оставшись незамеченным. Кроме того, он даже не библиомант, у него нет ни малейших способностей к книжному волшебству. Даже если бы он жаждал этого всей душой, он бы не смог совершить преступление с помощью библиомантики.
– По-видимому, вы неплохо осведомлены о происшедшем.
– До меня доходят слухи. Это не должно вас удивлять. – Торндайк наклонился. – Я взываю не к вашему здравому смыслу. Скорее я хотел бы кое-что предложить вам.
Мерси выжидательно уставилась на него.
– Точнее сказать, я хотел бы предложить вам две вещи. Первое – это мою помощь, потому что она вам понадобится. Я могу объяснить вам обстоятельства, связанные с книгой Зибенштерна, которую Малахайд приобрёл у Птолеми. Возможно, это позволит вам продвинуться вперёд.
