Она покачала головой.
– Библиолиты – это тексты, засыпанные пеплом во время извержения вулкана и со временем полностью окаменевшие. Пару лет назад в Лондоне проводилась выставка человеческих останков из Помпей, законсервированных в лаве, которая наделала немало шума. С моими библиолитами случилось нечто похожее. Всё это – книги и пергаментные свитки, окаменевшие под слоем пепла и лавы. – Он загадочно улыбнулся ей. – Книги, которые приобрели иммунитет против любого огня.
Взгляд Мерси скользнул по каменным экспонатам:
– Вероятно, их не так просто прочитать.
– Но это не означает, что они потеряли заключённую в них силу библиомантики. Нам не удастся расщепить из них страничное сердце, но магия, заключённая в них, никуда не делась.
Мерси осторожно приблизилась к передним библиолитам: и правда аура, исходившая от них, была незаурядной.
– Некоторые из них нашли при раскопках синагоги в Остии, – пустился в рассуждения Торндайк, – родина других – различные уголки Средиземноморья. Вероятно, свитки засыпало пеплом во время извержения вулкана на Санторини примерно в тысяча семисотом году до нашей эры. Как они попали в синагогу, никто не знает. Но там было значительное количество таких свитков.
Мерси находилась под впечатлением:
– Вероятно, в мире найдётся немного собраний, подобных этому.
Торндайк рассмеялся, впервые на её памяти – искренне:
– Моя дорогая, это не собрание! Это защита. Так сказать, крепостная стена. Только тот, кто обладает даром библиомантики, сможет пересечь это помещение без вреда для себя. – Он указал вперёд, и только теперь Мерси увидела, что в задней части зала располагалась ещё одна дверь, примерно такого же размера, как и первая, но на этот раз из серой стали. – То, что я хотел бы показать вам… то, что охраняют библиолиты… оно находится за этой дверью.
Торндайк направился к двери. Висячего замка на ней не было.
Шагая между мраморными пьедесталами и пересекая невидимые охранные мембраны, Мерси ощущала покалывание на коже. Через её голову проносились, вспыхивая, буквы и иероглифы, поток письменных значков походил на тысячи уколов булавкой. Человек, не владеющий навыками библиомантической защиты, в подобных обстоятельствах, вероятно, потерял бы рассудок.
– Что находится за этой дверью? – спросила она, когда они добрались до неё.
Торндайк загадочно и одновременно хитро улыбнулся:
– Почему бы вам не выяснить это самой?
Глава двадцать седьмая
В двери располагалось окошечко – крошечное, размером не больше ногтя. Мерси осторожно приблизилась к нему, прижала ладонь к холодному металлу и заглянула в глазок.
С другой стороны двери виднелась неосвещённая каморка, где единственным источником света было пламя высотой в мизинец. Пламя горело в полукруглой чаше, стоявшей, в свою очередь, на мраморном пьедестале в центре каморки. Отблески пламени падали на голые стены.
– Что вы видите? – спросил Торндайк за спиной у Мерси.
– Чашу, в которой горит огонь. – Мерси попыталась получше разглядеть каморку, однако сделать это через глазок было невозможно. – Там кто-то сидит взаперти? – Обернувшись, девушка увидела, что Торндайк подошёл к ней практически вплотную.
– Сложный вопрос, – ответил он. – Во всяком случае, это не потайная комната Синей Бороды. Кроме того, не в моих привычках насильно удерживать людей у меня в гостях.
– Но что же там тогда происходит? – Преодолев свою неприязнь, Мерси снова повернулась к Торндайку спиной и вновь заглянула в отверстие. Если в этой комнате кто-то находился, он должен был стоять справа или слева от двери, больше ему было некуда деться.
Раздался внезапный грохот, заставивший Мерси вздрогнуть. Торндайк трижды постучал в дверь своим перстнем-печаткой: загрохотало совсем рядом с её головой. Удары гулко раскатились по подвалу.
– Простите, – объяснил Торндайк. – Вероятно, мне следует сначала разбудить его.
– Значит, там всё же содержится пленник.
– Смотрите сами.
Пламя, горевшее в чаше, взметнулось выше, многократно увеличившись в размерах, как будто в чашу подавался газ, как в лондонские фонари, и кто-то повернул его на максимальную мощность. Затем выросшее пламя раздвоилось, словно греческая буква Y, верхние концы удлинились и опустились вниз, а на их развилке возник сияющий огненный шар. Верхние концы, напоминавшие руки, дошли до края чаши, словно опёрлись на него, – теперь на краю чаши угадывалась фигурка, состоящая из пламени и отдалённо напоминавшая человеческую: ноги, руки, тощее тельце и в качестве головы – сияющий шар. Фигурка изящно спланировала с пьедестала на пол, увеличилась в размерах и наконец выпрямилась, широко расставив ноги: это было дрожащее огненное подобие человека, устремившее к двери лицо, лишённое черт.
– Что, чёрт возьми…
– Разрешите представить: Форнакс, – произнёс Торндайк. – Форнакс любит именовать себя Александрийским пламенем, а также разными другими прозвищами.
– Он что, умеет говорить?
– Да, он говорит, и с большим жаром, если можно так выразиться. Через дверь его не слышно, но я готов поспорить, что как раз сейчас он подробно рассказывает, каким образом собирается испепелить меня и вас, как только мы предоставим ему эту возможность.
– Что такое «Александрийское пламя»? – Мерси снова взглянула на Торндайка, который отошёл на два шага от двери и теперь стоял возле пьедестала, на котором под стеклянным колпаком была выставлена каменная скрижаль. Мерси подошла ближе.
– Это – главная драгоценность моей коллекции библиолитов. С её помощью много лет назад укротили Форнакса.
Мерси взглянула на скрижаль: она была испещрена вертикальными рядами клинописи.
– Вы можете это прочесть?
– Нет, но человек, передавший её мне, сообщил, что там написано. – Скрижаль размером не больше листа писчей бумаги была в два пальца толщиной, её края покрывали выбоины и отметины, углы были сколоты, но надпись прекрасно сохранилась.
– Текст, написанный здесь, уже не имеет никакого значения. Возможно, существуют и другие средства, позволяющие укрощать существа вроде Форнакса, однако это – древнейшее из них. Когда-то Форнакс сжёг дотла знаменитую Александрийскую библиотеку, ту самую; он до сих пор невероятно гордится этим, поэтому и называет себя Александрийским пламенем. Он вообще большой хвастун. Великий лондонский пожар – тоже его работа.
Мерси перевела взгляд с Торндайка на стальную дверь. Глазок пламенел, словно капля лавы, вероятно, Форнакс стоял к нему вплотную по ту сторону двери. Если подойти к глазку, возможно, удастся взглянуть в мерцающий глаз Александрийского пламени.
– Как он попал к вам?
– Я приобрёл его у библиоманта, который почти сорок лет назад распознал связь между этой скрижалью и пожарами, регулярно вспыхивавшими в Лондоне. Тогда Лондон полыхал почти в три раза чаще, чем сейчас. Тот библиомант охотился за Форнаксом и в конце концов с помощью скрижали загнал его в эту металлическую чашу. Форнакс не может долго находиться за её пределами, поэтому вынужден повиноваться владельцу чаши.
