– При твоём-то таланте? Библиомантика никогда не отпустит тебя.
Мерси опустила руку: Лупа истины осталась в руках незнакомки.
– В конечном итоге это мне решать.
– Некоторые вещи предопределены. То, что я есть, то, кем я являюсь. То, что мы стоим с тобой здесь, ты и я. Я не желала ни того ни другого. И всё же… взгляни на нас. Мы словно стрелки часов, чьи траектории неизбежно будут пересекаться.
– Я не верю в судьбу.
– Ты ещё молода. В твоём возрасте люди верят прежде всего в самих себя, я сама когда-то была такой. В молодости веришь в себя и в вещи, которые мечтаешь совершить. А потом жизнь подхватывает тебя, словно ореховую скорлупку, и вещи начинают происходить сами по себе, помимо твоей воли.
Мерси снова пришло на ум, что, если судить по голосу, женщина была немногим старше её самой. Лет на десять, самое большее – на пятнадцать.
– Мерси? – далеко внизу раздался голос Седрика. Вероятно, он сумел вылезти из-под обломков и карабкался по лестнице, ведущей на крышу.
Незнакомка под вуалью всё ещё протягивала девушке Лупу истины.
– Возьми её. Но не показывай ему. Что бы он тебе ни говорил, не доверяй ему. Ни при каких обстоятельствах он не должен узнать о тебе правду.
– Какую ещё правду?
– Кто ты такая. Откуда ты взялась. Он прикончит тебя на месте.
– Я не предательница и не ренегатка!
– И ты действительно думаешь, что Розенкрейцы и Антиква были предателями? – Женщина под вуалью пренебрежительно фыркнула. – Возможно, ты всё же наивнее, чем я надеялась.
Снизу снова послышался голос Седрика: по-видимому, он не мог двигаться быстро.
– Ему не следует видеть нас вместе, – заметила незнакомка.
– Если вы считаете, что он настолько опасен, почему вы не прикончили его?
– Ради тебя. Разве ты бы тогда прислушалась к моим словам? И дело не только в нём. Просто держись подальше от всех, кто так или иначе связан с Академией.
Мерси вспомнила Филеаса Седжвика и данное ему обещание.
– Если я уничтожу его, – продолжала женщина под вуалью, – его место займут другие. Возможно, ещё хуже, чем он. Всё это уже со мной было.
– Так это вы убили всех этих агентов?
Незнакомка шагнула к Мерси – ближе, ещё ближе, сейчас они могли бы коснуться друг друга.
– Не доверяй ему. Ни ему, ни кому-либо другому из прихвостней Академии. А теперь возьми эту проклятую стекляшку и спрячь! – Она прижала Лупу истины к груди Мерси.
На лестнице за их спинами послышались шаги Седрика, уже не заглушаемые порывами ветра. Он прихрамывал.
– Я не ренегатка, – повторила Мерси, сжав в кулаке рукоятку лупы скорее непроизвольно, чем сознательно.
Женщина под вуалью тихо рассмеялась, повернулась и направилась к краю крыши. Её руки были пусты, ей не требовалась помощь сердечной книги, чтобы шагнуть в пустоту и остаться невредимой. На мгновение она застыла неподвижно, словно ждала, что Мерси окликнет её.
Но Мерси молчала. Сжав губы, она смотрела, как незнакомка в развевающемся плаще спланировала вниз – плавно, неторопливо, словно не желая создать у наблюдавшей за ней девушки впечатление, что она спасается бегством.
Только после того, как чёрная фигура исчезла за скатом крыши, Мерси бросилась вперёд и едва успела затормозить, чтобы не свалиться.
«Кто я такая?» – хотелось ей крикнуть. Но её собеседница исчезла: её не было видно ни в воздухе, ни в сумрачном дворе внизу.
Позади Мерси на крышу выкарабкался Седрик. Девушка торопливо спрятала Лупу истины за пазуху и, поколебавшись, обернулась к нему.
– Он ушёл. – Она направилась ему навстречу, стараясь сохранить остатки самообладания.
– Вы говорили с ним? Я слышал ваш голос. – При ходьбе он подволакивал левую ногу, однако крови Мерси не обнаружила.
– Нет, его уже не было, когда я добралась сюда. – Когда-то мадам Ксу назвала её хорошей лгуньей, однако её нынешняя ложь прозвучала весьма убого.
Седрик, однако же, казалось, ничего не заподозрил: по-видимому, его слишком занимали собственные мысли об Александре Абсолоне. Чертыхаясь, он прохромал мимо Мерси, посмотрел с края кровли во двор, потом окинул взглядом соседние крыши.
Мерси потрогала лупу, лежавшую у неё в кармане, как будто хотела лишний раз убедиться в том, что она здесь. Потом она молча повернулась и начала спускаться, оставляя на крыше Седрика наедине с его ненавистью.
Глава тридцать восьмая
Дверь в контору «Издательской компании Оукенхёрст», недавно подвергшуюся нападению ножниц, удивительно быстро заменили. Как и дверь в квартиру, где проживала Флоренс Оукенхёрст, расположенную напротив.
Сперва Мерси постучалась в контору:
– Флоренс? Вы здесь?
Ей не ответили. В ушах у Мерси зашумело: её сердце забилось чаще. Она настоятельно советовала Флоренс уехать из города или хотя бы на время поискать себе пристанище в каком-нибудь другом уголке Лондона, но издательница отказалась, объявив, что придётся ей затянуть пояс потуже и уплатить мадам Ксу требуемую цену за бумагу. Очевидно, угроза старой китаянки достигла цели, и Мерси решила больше ни под каким видом не вмешиваться в деловые разборки Флоренс.
После встречи с Седриком и женщиной под вуалью она вернулась в лавку в Сесил-корт, где её ожидала ещё одна записка, на этот раз от Флоренс. Издательница повторяла своё приглашение выпить вместе чаю и предлагала встретиться в четыре часа пополудни. Письмо кончалось загадочной припиской: «Я случайно наткнулась на обстоятельства, которые, возможно, заинтересуют вас».
Кое-как стряхнув с себя пыль и быстро приведя в порядок волосы, Мерси взяла кеб до Флит-стрит. После недавних событий она не хотела терять ни минуты.
– Флоренс?
Не дождавшись ответа из конторы, Мерси направилась по коридору к двери в квартиру. На половицах чётко виднелись уколы от лезвий ножниц – множество мелких насечек, как будто здесь прошла колонна стальных муравьёв. Она уже было подняла руку, чтобы постучать, когда услышала за спиной дребезжание.
За ним последовал хрип.
– Флоренс!
Она бросилась назад, затрясла ручку двери, ведущей в контору, и навалилась на неё всем телом.
За дверью больше никто не хрипел, зато кто-то грязно выругался. Голос был мужским.
Мерси отступила на несколько шагов, чтобы разбежаться и выбить дверь. Девушка раздумывала, не применить ли ударную волну, но сомневалась, что после столь долгого перерыва она была в состоянии сделать это без помощи сердечной книги. Впервые за много месяцев она вспомнила о своих способностях библиоманта.
Лязгнул замок, затем дверь приоткрылась. Из щели падал слабый свет: вероятно, портьеры в конторе были задёрнуты.
