Они стояли в узком вестибюле, в котором полностью отсутствовала мебель, даже не было ковров. Двери, ведущие в соседние помещения, были закрыты – кроме одной, из которой падали мерцающие отблески зажжённого камина.
– Ну и что вам удалось обо мне выяснить? – спросила она после нескольких секунд взаимного напряжённого молчания. Было непохоже на то, чтобы он собирался приглашать её внутрь.
– Вам не следует дольше оставаться здесь, Мерси.
– Что, всё так страшно, что вы не хотите, чтобы вас застали со мной?
У Седрика на лбу было написано, что он собирается бросить ей в лицо что-то резкое, но он овладел собой и только спросил:
– Почему вы пришли ко мне?
Обычно Мерси умела управляться с теми, кто невежливо обращался с ней, но сейчас она чувствовала себя всё более неуверенно. Она снова бросила взгляд на приоткрытую дверь:
– Там кто-то есть?
– Нет, я один.
– В таком случае вы испытываете ко мне столь сильную неприязнь, что не хотите оставаться в моём обществе?
Он раздражённо нахмурился:
– Мерси, это не игра. Седжвик, Ложа, – о господи, да и я сам, – все мы владеем лишь обрывками информации, составляющей единое целое. Смиритесь с этим фактом и идите своей дорогой.
– Не прошло и суток с момента, когда вы предлагали мне сотрудничество.
– Я совершил ошибку.
– Вы так просто отказываетесь от своих слов?
– Вам грозит опасность, Мерси.
– И от кого она мне грозит? От вас?
Он плотно сжал губы, и девушка уже было решила, что он не собирается отвечать ей, однако потом он снова покачал головой:
– Нет.
– Тогда от кого? От этого Абсолона, вашего «заклятого врага»? – В её голосе прозвучал такой сарказм, словно речь шла о детской ссоре на школьном дворе. Она хотела спровоцировать его и одновременно злилась на него за столь нарочитую таинственность, в глубине души ни на минуту не забывая о предупреждении женщины под вуалью.
– Абсолон уже в Лондоне или направляется сюда. Возможно, вам лучше, чем мне, известно, он был на крыше или нет. Возможно, вы просто прикрываете кого-то.
– И кого же я, по-вашему, прикрываю?
Седрик снова бросил на неё пронизывающий взгляд:
– Вы правда этого не знаете?
– Чего не знаю, чёрт вас побери? – Её гнев был адресован ему, однако точно так же и незнакомке на крыше, всем, кто в последнее время разговаривал с ней таинственными намёками.
Вероятно, Седрик почувствовал, что задел Мерси за живое, потому что внезапно шагнул к ней, – теперь они стояли вплотную друг к другу, как тогда, на Феттер-лейн, хотя и совершенно при других обстоятельствах.
– Вы поверите мне, если я скажу, что желаю вам только добра?
– Конечно нет, – ответила она. – Если бы вы желали мне добра, вы бы объяснили, что здесь происходит.
Взяв за плечи, он притянул её к себе – так, что их лица теперь практически соприкасались, – и еле слышно прошептал:
– Я верю, что вы действительно не знаете всей правды. Именно поэтому важно, чтобы вы прекратили её раскапывать. Успокойтесь.
– Вы не первый, кто требует от меня этого сегодня.
– Торндайк?
Она сбросила его руки с плеч и отступила на шаг.
– Я разочарована в вас, Седрик. Я пришла, потому что хотела попросить вас о помощи. Как глупо с моей стороны.
Она повернулась, чтобы распахнуть дверь, когда он вновь удержал её, прижав на этот раз к себе: спиной она чувствовала тепло его тела.
– Простите меня, – произнёс он. – Но, поверьте, самая эффективная помощь, которую я могу предложить вам, – это в будущем держаться от вас подальше.
– Да, это, вероятно, будет лучше всего. – Её рука покоилась на дверной ручке, но ещё не нажала на неё.
– Я именно тот, за кого вы меня принимаете, – продолжал он. – А вот я не уверен, действительно ли вы та, за кого себя выдаёте.
Ей нужно было немедленно убираться отсюда. Решительно дёрнув за ручку двери, Мерси открыла её, однако не распахнула настежь.
Седрик развернул её лицом к себе – мягко и бережно, словно оставляя ей возможность воспротивиться. Она пришла сюда из-за Филандера, в лавке её ждала Темпест. Происходившее сейчас было незапланированным и, она не сомневалась в этом, не предвещало ничего хорошего.
– Послушайте меня, Мерси. В бумагах есть свидетельства, возможно, их существует даже больше, чем мне удалось обнаружить. Их можно найти, только если искать целенаправленно, как это делал я, – а лишь у немногих есть доступ к документам, к которым я обращался. Кроме того, тот, кто занимался подобными поисками, должен был примерно представлять себе их направление, иначе бы не заметил эти свидетельства или сделал бы из них неправильные выводы. И тем не менее вам следовало бы…
Он вдруг замолчал, и Мерси показалось, что он что-то услышал. Её взгляд лихорадочно скользнул за его плечо, к открытой двери комнаты, где потрескивал камин. Девушка задалась вопросом, что или кого бы она увидела, если бы высвободилась из его рук и заглянула туда.
А затем она поняла, почему он замолчал на самом деле.
Он почувствовал, что в кармане её пальто что-то лежало.
– Вы солгали мне, – сказал он.
– Седрик, я…
– Она была у вас всё это время?
Помедлив, она запустила руку в карман и вытащила Лупу истины: она вылетела из лавки столь поспешно, что забыла выложить её. На мгновение ей захотелось притвориться, что она и сама собиралась отдать лупу Седрику. Мерси ведь действительно думала о том, чтобы поступить так, вне зависимости от советов женщины под вуалью.
Она протянула Седрику лупу, отчётливо понимая, что делает это слишком поздно. В его глазах отразилось глубокое разочарование, глубже, чем простой упрёк.
Покачав головой, он принял от неё лупу: его холодный взгляд причинял ей боль.
– Вы никогда не собирались возвращать её мне. Хотя знали, как мне важно заполучить её.
– Я сама не знаю, что я собиралась делать. – Нет, знала, очень хорошо знала. И он был прав.
Сомнения, зародившиеся у Седрика на её счёт во время упомянутых им поисков, казалось, на глазах становились весомее и значимее.
– Я не ожидал от вас подобного, Мерси.
Девушка не ответила.
– Сейчас вам лучше уйти.
Она по-прежнему молчала, глядя ему в глаза.
– Возможно, я сделал из себя посмешище в своём стремлении доверять вам, – продолжал он. – Если это так, то этого уже не изменить. Но я не стану делать из себя ещё большее посмешище. Поэтому будьте так любезны… – Он шагнул мимо неё к двери, сбросил её руку с ручки и широко распахнул её.
