В конце концов они оказались в зале с куполом, под сводами которого, словно соты в улье, в несколько рядов располагались десятки погребальных ниш, причём казалось, что все они пустовали. Помещение освещал слабый свет нескольких электрических лампочек, провода к которым были проложены прямо поверх кирпичной кладки.
Откуда-то раздался мужской голос:
– Будьте добры, сдайте Ники ваши сердечные книги!
Экслибра опустила Лиэтт прямо в переноске на пол одной из нижних ячеек. Ребёнок замолчал. Ники подошла к Дункану, качавшему головой в знак своего несогласия.
– Если вы хотите что-либо узнать о Йозефе Восканиане, делайте, что вам говорят. – В голосе Ники не было ни намёка на угрозу. – Или вам придётся выйти отсюда так же, как вы вошли. Никто не будет вас задерживать.
– Вы не отпустите нас просто так, – возразил Дункан. – Теперь нам известно, где вы прячетесь.
Голос, звучавший из ниоткуда, тихо рассмеялся:
– Флауэрболл падёт! Академия выводит своих людей из убежищ и запечатывает порталы. Полчаса назад мы получили подтверждение от наших союзников в Унике. Нам недолго осталось скрываться в укрытиях вроде этого.
«Значит, „Ша нуар“ покинет Флауэрболл!» – молниеносно пронеслось в голове у Изиды.
– В последние дни гуляло множество слухов про закрытие убежищ. Люди нервничают, – сказала Ники. – Многие библиоманты внезапно исчезли, часть гвардейцев и полиции была отозвана. – Она улыбнулась с отсутствующим видом, и впервые с тех пор, как Изида оказалась во Флауэрболле, экслибра ощутила нечто похожее на беспокойство. – Во всех уголках убежища нарастает паника. Одни не уверены и выжидают, другие уже направляются к порталу. Он находится у подножия холма; вероятно, вы слышали шум, доносящийся оттуда.
Дункан с подозрением покосился на неё:
– Это вы распустили эти слухи? Чтобы у гвардии и полиции прибавилось работы?
– Сдайте ваши сердечные книги, и вы получите ответы на ваши вопросы, – приказал голос.
«Они планируют что-то масштабное, – подумала Изида, – а мы свалились к ним как снег на голову».
Когда Ники не подтвердила догадку Дункана, он спросил:
– Почему?
– Сначала отдай мне сердечную книгу.
Он оценивающе смерил бывшую возлюбленную взглядом, а потом сделал вещь, которую Изида не ожидала от него. Он вытащил из-за пазухи растрёпанную книгу карманного формата и протянул её Ники:
– Я доверяю тебе. Не разочаруй меня, пожалуйста.
Ники нервно улыбнулась ему и обернулась к Изиде:
– Будь так добра.
– У меня ничего нет.
– Глупости. Ты библиомантка.
Изида расстегнула застёжку плаща с капюшоном и сбросила его на пол, потом подняла руки:
– Обыщи меня.
На мгновение Ники была сбита с толку.
– Обыщи её, – велел голос из погребальных ячеек.
Обернувшись к Дункану, Изида заметила, как он опустил и поднял веки, выражая тем самым одобрение. Ники не заметила этого, встала сзади Изиды и, немного поколебавшись, начала ощупывать её. Было очевидно, что ни под курткой, ни в узких чёрных брюках недостаточно места для того, чтобы спрятать книгу. Наморщив лоб, Ники отступила на два шага.
– Она не врёт. У неё нет книги.
– Плащ, – сказал голос.
Изида приглашающе махнула рукой.
Ники наклонилась, не выпуская её из виду, подняла плащ и встряхнула его. Из внутреннего кармана выпал серебряный шарик размером с теннисный мяч. Она поднесла его к свету, ища механизм или хотя бы щель с резьбой, не обнаружила ни того ни другого и громко произнесла:
– Книги у неё нет. Только металлический шар.
– Отбери его у неё.
Изида пожала плечами:
– Да ради бога!
– Где твоя сердечная книга? – спросил голос.
– Сгорела.
Изида ощущала присутствие нескольких библиомантов совсем близко. Если один из них обладал способностью проникать в её чувства, – в чём она очень сомневалась, – он должен был распознать, что она не лгала. Как минимум наполовину это была правда. Её старая сердечная книга была уничтожена в битве с кавалерами, но, будучи экслиброй Зибенштерна, она сама стала своей собственной сердечной книгой. С каждым новым днём ей всё сложнее было представить себе, что когда-то было иначе.
Где-то заскрипели двери, затем послышались шаги. Кусок каменной кладки отъехал в сторону, оказавшись бутафорским, и в одной из ниш открылся проход, из которого появились несколько фигур. Некоторые из них держали наготове сердечные книги, другие – оружие. По возрасту никто из них не мог быть Йозефом Восканианом.
Из прохода вышло ещё десятка два мужчин и женщин, которые расположились полукругом перед Изидой и Дунканом. Ники отошла к Лиэтт, положив сердечную книгу Дункана и серебряный шар в нишу рядом с переноской. Изида кожей ощущала взвинченное состояние Дункана, хотя внешне он выглядел абсолютно спокойным.
От группы, вышедшей им навстречу, отделился человек. Его светлые волосы поседели на висках, он был худощав, небрит и выглядел усталым, но его голубые глаза словно горели огнём, и это беспокоило Изиду. Он был фанатиком – уж их-то она умела распознавать!
– Вы ищете Йозефа Восканиана, – произнёс человек. – Зачем он вам?
– Нам известно, что он сталкивался с идеями. – Изида решила перейти прямо к делу. – Он находился на борту «Бланш де Казалис» вместе с Кассием Ферфаксом и другими членами братства «Ша нуар». Идеи не поглотили их. После этого он посвятил свою жизнь исследованию идей как явления, пытался раскрыть их секрет. («Судя по его горящему взгляду, немного патетики в описаниях не повредит», – решила она.) Недавно идеи поглотили девушку, внучку Кассия. Мы хотим найти её.
– Если вам известно обо всём этом, – возразил человек, – чего же вы хотите от Йозефа Восканиана?
– Ему удалось избежать смерти при встрече с идеями. Я хочу выяснить, могло ли то же произойти с внучкой Кассия Ферфакса.
– Избежать смерти. – Человек как будто взвешивал эти слова. – Стать их частью – великая честь. Йозеф остался жив. Они сами отвергли его.
Изида заметила, что Дункан взбешён.
– А ты кто такой? – спросил он.
– Калеб Восканиан. Йозеф был моим дедом.
– Значит, он умер? – спросила Изида.
– Больше десяти лет назад. Я тебя знаю. Ты Изида Пустота. Ты подавила восстание «Ша нуар» в саду Дюма и погубила многих из наших друзей.
– Если ты знаешь моё имя, ты, вероятно, слышал и о том, что Академия разыскивает меня.
– Конечно. И не только Академия. Кое-кто назначил солидную награду за твою голову. И за головы твоих трёх друзей-мятежников тоже.
