– И что? – спросила Кэт. – Что там написано?
– Да говори уже! – потребовала петушиная книга.
Фурии захотелось немедленно к чему-нибудь прислониться. Она передвинулась к изголовью кровати и опёрлась на её деревянную спинку.
– Мне следовало знать… – прошептала она.
– О чём? – настойчиво спросила Кэт.
Голова Фурии шла кру́гом. Это было уже слишком! Смерть Финниана, бессмысленный конец Уники, а теперь ещё и это. Она размахнулась и со всей силы швырнула «Книгу творения» через всю комнату, к противоположной стене.
Петушиная книга отчётливо сглотнула, но промолчала. Кэт тоже молча глядела на Фурию.
– С влюблённостью всё это и рядом не лежало, – тихо сказала девочка. – А уж тем более с благодарностью.
Кэт взяла её за руку.
– Что стряслось? – осторожно спросила она, хотя, по логике, в утешении больше нуждалась она, а не Фурия.
– Это всё была ложь.
– Но там ведь стояло твоё имя!
– Ну да, правильно, он меня туда вписал. Он дал мне власть изменять мир библиомантов. Но всё это… Это была ловушка, Кэт! Северин расставил мне ловушку, он сделал это ещё тогда, когда писал эти книги. «За сто пятьдесят лет до моего рождения», – едва не добавила она, но сейчас и это уже было совершенно не важно.
– Какую ловушку?
– Там написано, что я могу изменять устройство вещей. Так, как мне заблагорассудится. В соответствии с моими собственными идеями.
Кэт непонимающе глядела на неё:
– Ну и что?
– Ты что, не понимаешь? Там написано: «в соответствии с её собственными идеями». – Фурия горько усмехнулась.
– Я не понимаю…
– Помнишь, мы решили, что Зибенштерн собирался запустить обеззначивание всех книг на свете, чтобы мир библиомантов прекратил своё существование? Что это был его план на крайний случай? По всей видимости, был подготовлен ещё и второй план, который должен был сработать, если что-то воспрепятствует осуществлению первого. Когда Зибенштерн в своё время заявил мне, что, возможно, однажды именно я напишу последнюю пустую книгу, он имел в виду то, что происходит сейчас! Я не написала пустую книгу, но результат мы имеем тот же. Он был уверен, что сможет заставить меня довести его план до конца и уничтожить мир библиомантики. «Или же заново создать его», – мысленно добавила она.
Кэт по-прежнему глядела на неё с недоумением, к которому, однако, постепенно добавлялась лёгкая паника.
– «В соответствии с её собственными идеями», – ещё раз процитировала Фурия и закрыла глаза. – Там же всё написано. Имеется в виду, что я заражу «Книги творения», если начну их переписывать. Именно об этом Эюя и пыталась меня предупредить. И я в результате сделала именно то, чего хотел от меня Северин. Он всё это спланировал заранее, вплоть до мелочей. Он рассчитывал на то, что когда-нибудь в мире библиомантики произойдёт что-то, что побудит меня изменить созданный им мир. И он определил, что произойдёт тогда. Мои идеи, словно вирусы, распространятся по «Книгам творения» и через них охватят весь мир библиомантов, все его эпохи, все времена. Именно этим объясняется тот факт, что распространение идей началось давно, ещё при моём деде или даже раньше. По этой же причине Уника не прекратила своё существование сегодня. После того как я вычеркнула её из «Книг творения», оказалось, что она вообще никогда не существовала. Я изменила не только настоящее, и но всё прошлое.
– Твои… – начала было Кэт, но не договорила. До неё наконец дошло, как объяснялось всё происходящее, и она выглядела так, как будто только что потеряла Финниана второй раз.
– Идеи, – с усилием сказала Фурия, – которые там, снаружи, поглощают всё подряд, освобождая место для чего-то нового, – это мои идеи.
Кэт не проронила ни слова. Даже у петушиной книги отнялся дар речи.
– Поэтому-то они меня и не уничтожили после сражения в Санктуарии, – продолжала Фурия. – И поэтому давным-давно они не тронули моего деда и «Бланш» вместе с ним. Находясь посреди океана идей, он слышал моё имя, и теперь я даже знаю почему: идеи распознали в нём мою кровь. Им было известно, что без него мне не удастся появиться на свет. Поэтому они его не поглотили. А позже не поглотили меня, потому что мне ещё предстояло переписать «Книги творения», чтобы создать идеи и выпустить их в мир. Задним числом, в прошлом, как это и задумал Зибенштерн.
– Всё это, – сказала наконец Кэт, – просто совершенное безумие.
– Ты мне не веришь?
– Нет, я верю каждому твоему слову. План, задуманный кем-то вроде Зибенштерна, и должен выглядеть подобным образом.
Лицо Фурии окаменело.
– Это я виновата во всём, что сейчас происходит между страницами мира! Все убежища, которые уже уничтожены, все эти несчастные люди… И скоро к ним прибавятся чернильные поганки в ночных убежищах, а когда-нибудь очередь дойдёт и до Либрополиса. А может быть, когда-нибудь идеи доберутся и до внешнего мира… Возможно, твой отец в итоге был прав, когда он… – Фурия прервалась, не договорив.
Кэт и так уже поняла, что хотела сказать её подруга.
– Нет, – возразила Кэт. – Мой отец был не прав. И ты ни в чём не виновата, ведь ты ничего об этом не знала. Ты ведь только хотела… хотела вернуть Финниана. Истинный виновник происходящего – Зибенштерн. Он использовал тебя.
– Мне нужно было послушаться совета Эюя. – Она пристыженно взглянула на петушиную книгу: – И твоего совета тоже.
Клюв на тонкой шее вытянулся вперёд, и книга ободряюще потёрлась о свою хозяйку:
– Ну, такого я тоже не предполагала.
– Всё это так чертовски несправедливо! – прошептала Фурия. И снова подумала: «Все эти люди, что с ними будет?»
Кэт обняла её за плечи. Спустя некоторое время она тихо сказала:
– Есть ещё кое-что. Я совсем забыла об этом и только что вспомнила.
Фурия была словно одурманена. Она больше ничего не хотела слышать. Никаких больше катастроф!
– Рашель, – сказала Кэт. – Она просила меня передать тебе послание.
Глава восемнадцатая
Возникнув после прыжка посреди библиотеки замка на Рейне, Фурия обнаружила, что с момента её последнего визита сюда в просторном зале не изменилось ничего. Здесь по-прежнему царил полный разгром, как и после её сражения с Файтом и Рашель Химмель. Высокие книжные полки были опрокинуты и поломаны, на полу громоздились кучи книг. Окна библиотеки выходили на долину Рейна. Были видны склоны с разбитыми на них виноградниками и отвесные скалы под серым дождливым небом.
У ног Фурии растворялся в воздухе второй экземпляр книги, которую девочка использовала для прыжка. Оказавшись в замке в первый раз, она перерыла здешнюю библиотеку в поисках книг, которые бы помогли ей вернуться в резиденцию. Теперь она проделала обратный путь – из резиденции в замок на Рейне.
