— Вы мертвы, — шепнул, коснувшись губами теплого ушка. — Я знаю, что аманты — кошки. Кто приласкает, к тому и ластятся. Надеюсь, ваших жизней хватит, чтобы успеть чему-то научиться у унбара Маноле.
Альдор отпустил ее и всунул в руку оружие. Повернулся и направился вглубь сада. Йоланта рассерженно пыхтела позади, словно раздумывала, не ударить ли его этим самым клинком между лопаток. Если сделать это с достаточной силой, то можно и убить.
— Мне нужны измененные камни, которые вы забрали у Маркуша, — внезапно бросила она вслед. — Думаю, они не просто вредили ему. А тянули силы по некоему каналу. И выводили их куда-то.
Альдор повернулся к ней резко. Вперился в ее лицо с таким напором, будто так мог вскрыть все мысли, что таились в этой белокурой голове.
— Вы считаете, что сможете найти противоположный конец этого канала? — сразу позабылись все недоразумения проходящего утра.
— Думаю, смогу, — она кивнула, вновь опуская взгляд.
Рассветная Матерь, она когда-нибудь перестанет бояться просто смотреть на него прямо? У нее дивные голубые глаза, но он до сих пор точно не знал их оттенок, потому что не успевал уловить его.
— Самый сильный Собиратель-артефактор Сингурула не смог, а вы сможете? — не удержался Альдор от сомнений.
Порой ему думалось: какая в этом хрупком, изящном теле может быть сила? Как она вообще удерживается там и не разрывает его на куски? И сейчас он вновь пытался увидеть в Йоланте сильного Собирателя, а не девчонку, что макушкой едва доставала ему до подбородка. И понемногу замечал, что на самом деле наполняет ее. Какая решимость и возрастающая уверенность в собственных способностях.
В отличие от Альдора, из Маркуша выходит отличный учитель.
— Я смогу. Дайте возможность и время, — процедила Йоланта.
— Тогда зайдите сегодня ко мне в кабинет. Как только отдохнете и приведете себя в порядок после... тренировки.
Он вновь направился к замку. Только краем слуха успел уловить, как звякнул о камни брошенный Йолантой в сторону фонтана кинжал. Как она всхлипнула и затихла.
На душе было паршиво, но невероятная злость глушила даже это чувство. Кипеть Альдору сегодня в каменном ящике, опаляя себя с ног до головы. И снова возрождаться опустошенным.
Незаметно приблизился и день приема. Альдор за это время едва ли пару раз выезжал за пределы замка: настолько крепко держала его необходимость оставаться дома. Он нарочно не ходил к Маркушу, не сомневаясь даже, что тот теперь уж точно не решится сотворить что-то важное без него. А Йоланта скрывалась от него любыми путями: благо в огромном замке было достаточно переходов, чтобы долго не пересекаться. Правда, несколько раз они все же сталкивались взглядами, когда она пробегала где-то вдалеке по двору или по краю сада. И тогда девушка неизменно заливалась краской, которую можно было разглядеть даже не приближаясь. С чего бы это? Не тот же почти невинный случай у фонтана тому виной?
Накануне помолвки вечером в Анделналт начали съезжаться гости, из отдаленных окрестностей Сингурула. Вако Брадис — примар небольшого городка Падирдена, что лежал чуть южнее Анделналта, в густо заросшей сосновыми лесами долине. Его отец был вассалом отца Альдора. Деды — его дедов. И так до незапамятных времен, что терялись где-то за чертой Десятилетней войны. Прибыл он с женой и — непременно — дочерью, которая только в этом году, кажется, вступила в годный для замужества возраст. Альдор догадывался, зачем унбар Брадис захватил ее: не только из необходимости выводить девушку в свет. Но и явно за тем, чтобы она попалась на глаза Маркушу. Однако вряд ли невысокая напуганная девчонка с невыразительно русыми волосами, уложенными мягкими локонами вокруг еще по-детски круглого лица, затмит Йоланту, которая занимала сейчас большую часть жизни младшего. Ради которой он мог и хотел использовать все свои силы — чтобы защитить.
Приехал и крупный попритер Артур Ланц, давний вдовец, который не торопился брать в дом другую женщину, хоть без стеснения появлялся на людях с любовницами. Они менялись у него не так уж часто, но все же не задерживались на опасное время, по истечение которого любая женщина начнет задумываться о возможности выйти замуж. Его зычный голос огласил прихожую, как только мужчина вошел внутрь, и мгновенно взвился кажется, до самой вершины лестницы.
Приехали еще несколько более мелких аристократов — из небольших городков и имений вдоль реки Аргинты, что спускала свои воды с Некларских гор. Собрались они почти к самой ночи: Альдор не стал их встречать. Увидятся за завтраком. Остальные же прибудут уже на сам прием, который развернется с самого раннего утра.
На центральном дворе уже собрали подмостки для артистов, расставили скамьи для гостей. До самого позднего часа весь Анделналт гудел, как испещренный птичьими гнездами обрыв. По переходам носились запахи уже приготовленных яств и голоса приехавших с родителями детей. Под лестницами у выходов к заднему двору стояли выкаченные из погребов бочки с вином и элем. Альдор слегка злился от царящей кругом суматохи, но и понимал, что только сейчас его дом вновь наполнился жизнью по-настоящему, как было до гибели родителей.
Наутро, когда все приготовления были окончены и все гости наконец собрались вместе, Альдор поднялся в покои Йоланты, зная, что она сейчас, скорей всего со служанкой: прихорашивается и наверняка волнуется. Сегодня ей придется ненадолго отойти от Маркуша в сторону. Им с Альдором надлежит изобразить если не влюбленную пару, то хотя бы тех, кто и правда желает создать семью. Ничто в жизни не казалось сейчас таким сложным. И ничто — настолько простым, потому как сны с ней все никак не желали прекращаться.
Каждую проклятую ночь, независимо от того, виделись ли они днем, Альдор ощущал под ладонями трепет ее тела и влажное тепло кожи. Останавливался на самой грани и просыпался, так и не ступив за нее.
Он постучал, прислушиваясь к тихой возне, звуки которой доносились изнутри комнаты. Тонкий женский голос, что словно бы задевал в груди какую-то струну, разрешил войти. Покои Йоланты были озарены ярким дымчатым светом, в котором девушки терялись, как в тумане. Ослепительное облако белокурых волос окутывало голову аманты, сияли тонкие прядки, слегка подрагивая от сквозняка. Легкая льняная ткань ее платья словно бы клубилась, скрывая, конечно, все изгибы тела, но давая простор для фантазии, которая метнулась в известную сторону от одного только вида девушки. И только подойдя ближе, Альдор узнал ту самую сорочку, что неизменно видел во снах разорванной на Йоланте. Ту самую, которую он, казалось бы, уничтожил в ту ночь, когда выгнал девушку в грозу. Похоже, как раз из нее вместе со служанкой они сделали платье. Там, где ткань была разорвана, спина оставалась слегка открытой до самой поясницы. Прореха теперь была аккуратно оторочена тесьмой и скреплена чуть ослабленной серебристой шнуровкой. Тонкая полоска кожи, что виднелась в ней, мягкая ложбинка позвоночника — и в голове мягкими молоточками заколотились совсем не отвлеченные от красоты девушки мысли. Испорченный пламенем ворот был теперь обрезан и слегка открывал плечи, завитые мягкими локонами волосы Йоланты падали на них, скользя и переплетаясь при каждом ее движении.
