Я перевернулась на бок и наконец подняла веки. Вздрогнула, когда увидела неподалеку от ставшего чуть более заметным углубления неподвижно лежащего Маркуша. Тут же усилием сдвинула себя с места и поползла к нему сначала на четвереньках, а затем подбежала, спотыкаясь на каждом шагу: ослабевшие ноги не желали слушаться.
— Маркуш! — я осторожно перевернула его на спину и только потом вспомнила о поясе. Вернулась за ним и торопливо, до ломоты в пальцах и обломанных ногтей, нацепила на него, надеясь, что тот как-то поможет.
С превеликой осторожностью я оттащила Маркуша в сторону, туда, где остались наши вещи, где так же безмятежно паслись оставленные лошади, словно ничего не случилось. Уложила на покрывало, которое сняла с седла. Вся мокрая — не только от дождя, который внезапно закончился — теперь уж повсюду — я села рядом. И попыталась придумать, что же мне теперь делать. К счастью, Маркуш дышал, как будто просто спал. И оставалось только надеяться, что с ним не случилось ничего непоправимого.
Отряхиваясь от прилипшей к подолу травы, я встала и медленно подошла к Колодцу, который ничем не выдавал себя для обычного стороннего человека. Но его волны туго ударяли меня в грудь, немного проникали сквозь кожу и откатывались. И тонкий звон разносился кругом, как будто кто-то водил по краю стеклянной вазы мокрым пальцем. Я протянула руку, по локоть погружая ее в невидимый столп силы. Кожу охватило легким покалыванием. Карта Колодцев вспыхнула перед глазами россыпью цветных пятен, обозначающих горы, леса и степи — по самому южно-восточному краю Чайдеаргинда, с крапинками ярких вспышек Колодцев на ней. И вдруг среди остальных зажглась еще одна. Такого я еще ни разу не видела. По ощущениям, что пронизывали тело, это было похоже на тот случай в библиотеке, когда я застала первый приступ Маруша.
Я постаралась успокоиться. Без помощи младшего де ла Фиера построить хотя бы один сносный канал к Альба Кулуари будет очень сложно. Я вообще не представляла еще, что может из всего этого получиться. Но времени ждать нет. Нужно пробовать. И тогда, возможно, маги земли на руднике вновь ощутят силу и гораздо быстрее разберут завалы.
Медленный, глубокий вдох. Еще пара мгновений на то, чтобы вспомнить заклинания, которым учил меня Маркуш, которые я просматривала раз за разом в книгах. Но губы словно онемели, а в горле сухой песок встал. Я выдохнула резко, решаясь — и заставила себя говорить. Оказалось, это так легко, особенно когда одна вязь слов древне-чайдеаргиндского цепляется за ругую и тащит за собой третью, свиваясь в одну, тяжелую, как чугунная цепь, закономерность.
Под моими пальцами рождалось что-то горячее, стремительное, вихрилось вокруг кисти, скользило до плеча и исчезало, словно тонкая змейка. Внутренний взор словно сам по себе устремился куда-то в глубину горных ущелий, метясь, пытаясь найти то место, куда нужно направить поток. Голос внезапно охрип, будто силы его иссякали: кажется, я только начала, а уже почти валилась с ног. Но все произносила и произносила заклятые слова, глохла, слепла все сильнее, пока меня не качнуло ощутимо и страшно, будто сильным порывом ветра.
Я вынула руку из Колодца и сделала шаг назад, прижимая к груди. Полное ощущение, что ее обварили. Но кожа выглядела обычно, только слегка покраснела, и на ней чуть заметнее проступили те белесые прожилки, что остались от залеченных Альдором ожогов.
— Вы быстро учитесь, — слабый голос Маркуша прозвучал позади. — Ровный канал. Мог бы быть чуть сильнее. Но для первого раза и так сойдет.
Я обернулась — и мальчишка уронил голову на землю вновь, поглядывая на меня поверх плеча.
— Как вы? — я подошла, едва переставляя ноги.
— Надо немного передохнуть… Мне… И вам тоже, — короткими выдохами ответил Маркуш. — После… Обсудим…
Он перевернулся с живота на бок, и я опустилась на плотный войлок рядом с ним. Подвинулась ближе, касаясь плечом его спины, и замерла, глядя в небо, что понемногу расчищалось от облаков. Глаза сами собой закрывались, сколько бы я ни пыталась поднять веки. Ровное дыхание мгновенно уснувшего Маркуша баюкало и отдавалось теплом где-то в груди. Неужели мы сделали такое большое дело? Да, оно будет грозить Маркушу разоблачением. Да и мне тоже. Но за себя я все же опасалась меньше. У Короны есть Собиратели. А вот Создателей — нет. И они сделают еще многое, чтобы заполучить его себе.
Но мысли становились вялыми и неинтересными. Я задремала, кажется, всего на миг, вздрогнула, открывая глаза. А вокруг все уже было залито прозрачным и густым, как мед, закатным светом. Последние лучи солнца падали через выемку между верхушками гор, словно магические каналы, один из которых я недавно создала. Маркуш обнимал меня, ткнувшись лицом куда-то мне в лопатку. Но сейчас было не до смущения и строгости. Его утихомиренные камнями в поясе потоки пробегались по моим мышцам маленькими молниями, будто бы через мое тело находя выход, и растворялись, сливаясь с Колодцем. Теперь я понимала их яснее. И досадовала, что раньше ничего не могла распознать. Создатель — с ума сойти!
— Маркуш, — я медленно повернулась и потеребила мальчишку за плечо.
Он зашевелилися вяло, просыпась, а я выскользнула из-под его расслабленной руки и тут же принялась выуживать из сумки хоть что-то съестное, чтобы быстро подкрепить силы перед обратной дорогой.
Кое-как мы сумели раскачать друг друга и взвалились на лошадей, как два мешка с мукой. Ехали, показалось, дольше, чем к Колодцу. Меня качало, Маркуш тоже кособочился, то и дело норовя вывались из седла. Тогда я вздрагивала, подъезжала ближе и поддерживала его.
Лишь глубокой ночью мы добрались до поместья Стейяров.
Обезумевший от волнения хозяин тут же вывалился нам навстречу, а за ним — слуги, готовые принимать вещи и выполнять любые наши приказания.
— Есть вести с рудника? — на ходу бросил Маркуш, проходя в дом.
Так повелительно, будто он на самом деле был здесь хозяином. Отчасти, верно, так оно и есть.
— Никаких, — виновато отозвался Леон.
Взрослый мужчина много старше Альдора отчего-то робел перед ним. Как будто неосознанно чувствовал его силу.
— Немедленно отправьте посыльного, — Маркуш взял меня за руку. — Узнайте, что известно об Альдоре.
Хозяин только кивнул и оставил нас, позволив дальше пройти в свои покои. Я не пошла к себе сразу. Решила проследить, как устроится на отдых Маркуш: не решит ли еще чем-то себя нагрузить, не станет ли слишком долго размышлять над тем, что случилось или дожидаться вестей с рудника? Можно было поехать туда самим, но, кажется, у нас просто не осталось на это сил. Я приказала служанке срочно нести ужин и готовить ванну. Лишь когда Маркуш добрался до своей постели, вряд ли сказав мне за это время с десяток слов, я успокоилась. Опустилась в кресло и едва не растеклась по спинке. Юноша ворочался недолго — почти сразу уснул, а вслед за ним и я — прямо не сходя с места.
Проснулась утром от того, что все тело просто обратилось камнем. Еле-еле заставив его шевелиться, я села прямо: Маркуш еще спал. Осталось и себя привести в порядок после вчерашнего, а там я собиралась всеми правдами и неправдами попасть на рудник. Проверить, как протянулся выстроенный мной канал. И увидеть то место, что могло теперь обернуться самой большой могилой, о которых я когда-либо слышала.
