В общем, завтракал я сегодня в гордом одиночестве, если не считать за компанию моего камердинера Евстафия Елизарова, исполнявшего в Марфино заодно и функцию дворецкого. Так что Евстафий молча прислуживал за столом и делал вид, что он предмет меблировки. Это, кстати, общая проблема прислуги, когда господа-хозяева просто перестают ее замечать.
Я усмехнулся своим мыслям. В мое время, там, в третьем тысячелетии, многие панически боялись того, что их ноутбуки и смартфоны без разрешения владельцев пишут их разговоры и передают куда следует. В этом же времени точно такую же функцию часто выполняла домашняя прислуга, запоминая все сказанное в их присутствии (а иногда откровенно подслушивая и подсматривая) и делясь своими сведениями с некоторыми заинтересованными лицами. Причем смею заметить, что агентурная сеть Евстафия в Москве и Петрограде вряд ли уступала агентуре Имперской СБ или Отдельного корпуса жандармов. И если там информация, прежде чем попасть ко мне в виде выжимок, сначала проходила несколько степеней фильтрации, то сведения от Елизарова поступали мне напрямую.
Наверняка и ИСБ, и ОКЖ уже были в курсе такой дополнительной деятельности моего камердинера, но пока они никаких действий на сей счет не предпринимали.
Откушав яичницу с беконом и гренками, киваю Евстафию, и тот тут же подает мне кофе и трубку, уже заправленную табаком.
– Утренние газеты не желаете, ваше величество?
Улыбнувшись, замечаю:
– Что пишут в газетах – я знаю. У меня для этого есть целое министерство. Расскажи лучше о том, чего в газетах не пишут.
Елизаров поклонился и начал свой доклад. В отличие от официальных докладов моих министров, данный рассказ носил весьма живой и интересный характер. Евстафий умел весьма красочно описывать и события, и разговоры, и даже жесты с мимикой говоривших. Разумеется, в пересказе тех, кто там присутствовал в качестве мебели.
Покуривая трубочку и попивая кофе, я узнавал великосветские сплетни, уличные слухи, карточные разговоры господ генералов, похождения бравых офицеров и все то, что находится на языке у большого количества значимых людей и о чем, как я уже сказал, как правило, не пишут в газетах.
Из международной политики сегодня главной новостью стали вчерашние казни в Париже. В числе укороченных на голову были весьма видные персонажи, среди которых уже бывшие президент Франции мсье Пуанкаре и премьер-министр Рибо. Эта новость весьма бурно обсуждалась в московских салонах и вызывала живейший интерес.
Что ж, если бы Второй коммуны не существовало, ее следовало бы придумать. Они весьма помогали мне сбивать недовольство высшей знати и прочей элитки империи. Мне же оставалось всеми имеющимися ненавязчивыми средствами продвигать среди этой публики мысль, что могло так же быть и у нас, если бы в конце февраля монархия все же пала. Пусть свыкаются с таким вот нюансом, который будет их примирять со столь неприятным фактором, как я. А то многим необходимость обязательного служения стоит поперек горла. Ну, а особо непонятливых можно за это горло показательно и подвесить, а то как-то давно не было шоу на Болотной. Страна должна видеть своих «героев»!
Из внутриимперских тем, конечно же, главной темой великосветских пересудов стало мое дозволение вернуться из изгнания князю Юсупову, и он, со своей супругой, которая по совместительству еще и моя родная племянница, якобы должен прибыть в Москву уже на следующей неделе. Общество по этому случаю впало в состояние повышенного возбуждения, тем более что князь уже анонсировал великолепный прием в своем подмосковном имении «Архангельское». Ожидалось, что прием почтит чуть ли не весь высший свет столицы. Ходили даже упорные слухи, что сам государь император своим высочайшим визитом намерен удостоить чести эту тусовку. Откровенно говоря, я не планировал ничего такого, и смею полагать, что слух этот запущен для привлечения большего внимания к событию. Ну, пиар никто не отменял даже в 1917 году, не так ли?
Отдельно Евстафий в красках описал скандал, который возник по этому поводу в бывшем августейшем семействе. Аликс в самой категорической форме настаивала на том, чтобы Николай отправился ко мне ипотребовал от меня отмены высочайшего дозволения «убийце дорогого друга» вернуться в Москву. Ники уперся и отказался идти ко мне с подобным вопросом, тем более в такой форме. Что, разумеется, вызвало бурю эмоций. В общем, свыкание со своим новым статусом не у всех шло гладко.
Откровенно говоря, мне было все равно, вернется Юсупов или нет. Но я рассудил, что, во-первых, подобных персонажей надо иметь к себе поближе, обеспечив качественным надзором, а во-вторых, ажиотаж был прогнозируем, и я счел за благо занять высший свет каким-нибудь скандалом. А в том, что возвращение столь колоритного и столь богатого персонажа неизбежно выльется в целую плеяду скандалов и сплетен, я не сомневался. Тем более что расследование убийства Распутина вновь реанимировали, и на этот раз в Имперской СБ. Так что придется князю повстречаться со следователями, а светская тусовка получит новые темы для пересудов.
Остальные новости носили скорее развлекательный характер, и я, посмеявшись над подробностями скандального происшествия с одним из гвардейских поручиков, застуканным в спальне жены своего непосредственного начальника, спокойно допил кофе и отправился давать аудиенции, назначенные на этот день.
МОСКОВСКАЯ ГУБЕРНИЯ.
ИМПЕРАТОРСКАЯ РЕЗИДЕНЦИЯ «МАРФИНО».
27 мая (9 июня) 1917 года
– Посему, государь, мы можем констатировать определенный перелом в ситуации во Франции. Как известно вашему величеству, Италия сегодня официально объявила о признании правительства Петена единственной законной властью во Франции. Смею к этому добавить, что только что пришло сообщение о том, что генерал Петен, поблагодарив официальный Рим за признание, немедленно обратился к Итальянскому королевству с просьбой оказать союзническую помощь в деле восстановления законности и порядка на юге Франции.
Отхлебнув кофе из чашки, замечаю:
– Быстро они. Явно Мостовский и граф Игнатьев постарались. И что Рим?
Свербеев изобразил нейтральное сожаление.
– Увы, государь, пока такие сведения не поступали. Исходя из известных нам предпосылок, смею полагать, что Королевская итальянская армия окажет соседям всю необходимую помощь.
Усмехаюсь.
– Да, этого исключать мы не можем. В любом случае держите меня в курсе.
– Разумеется, ваше императорское величество!
– Продолжайте.
Министр иностранных дел слегка склонил голову, обозначив поклон, и продолжил свой доклад.
– Тем не менее, несмотря на определенные подвижки, ситуация во Франции и вокруг нее продолжает оставаться довольно запутанной. Сегодня утром поступили сообщения о волнениях социалистической направленности на кораблях французского флота, базирующихся в Бизерте. Более подробной информацией мы пока не располагаем, но смею полагать, что таковая поступит в самое ближайшее время, государь.
