Я хмыкнул. Вот уж эти интриги и дрязги.
– У меня есть примерно такого же характера доклад Ставки о том, что правительство всячески блокирует поставки в войска, срывая тем самым подготовку к возможному наступлению войск Центральных держав на нашем участке фронта.
Маниковский изобразил негодование.
– Это заявление представляется довольно странным с учетом того, что Ставка требует резкого увеличения поставок военной продукции и при этом под разными предлогами отказывается от возвращения эшелонов. В настоящее время армия изымает значительно больше паровозов и вагонов, чем может произвести отечественная промышленность. А это, в свою очередь, исключает из транспортного оборота весомую часть подвижного состава, которого на линиях катастрофически не хватает. С каждым месяцем количество составов, выведенных из текущей деятельности железных дорог, увеличивается. Паровозный парк и количество исправных товарных вагонов сократилось вдвое по сравнению с 1915 годом. При том всем, что объем перевозок грузов сократился лишь на одну пятую часть. Наша промышленность просто не успевает ремонтировать подвижной состав, интенсивность использования которого фактически увеличилась более чем в два раза, с учетом того, что значительная часть исправных паровозов и вагонов остаются на отстое в распоряжении Ставки. Экономика России работает на пределе. И без решения проблемы транспорта все усилия правительства и Госплана окажутся тщетными, государь!
– Вы знаете, что германцы вошли в Компьень и Реймс?
– Знаю, ваше величество.
– Немцам до Парижа осталось пройти всего лишь полсотни верст. Всего один или два дневных перехода. И судя по всему, они войдут в Париж раньше Петена. А вся эта революционная сволочь из Коммуны сейчас спешно покидает город, обвиняя Германию в нарушении подписанного в Компьене мирного договора. Но оборонять Париж они явно не собираются.
Премьер кивнул.
– Мне это известно, государь.
– Хорошо. А известно ли вам, что произойдет, когда немцы возьмут Париж?
– Нет, государь.
– Вот именно! Это не известно вам, это не известно мне, это не известно никому, включая генералов Гурко и Лукомского! Остановятся ли германцы, взяв Париж? Не пойдет ли Петен на сепаратный мир? Через сколько недель основная масса войск Второго рейха окажется на наших участках фронта? Сумеет ли наша армия отбить возможный удар немцев? Вы видите сводки из Германии. На улицах воодушевление и даже ликование. Усталость от войны и все эти «штык в землю» отошли на второй план. Настроения в обществе и Генштабе таковы, что до полной и окончательной победы осталось одно короткое усилие. И не факт, что мотивированная немецкая армия будет на нашем фронте наступать такими же батальонными группами, как это происходит сейчас во Франции. К тому же наши прогнозы не оправдались – основная масса германской армии на Западном фронте вовсе не отказалась идти в наступление, если, конечно, считать марш, не встречающий организованного сопротивления, наступлением. Солдаты видят, что ничем особо не рискуют. И они идут вперед.
– Это так, ваше величество. Но есть сомнения, что, во-первых, германцы смогут вывести из Франции достаточно войск для переброски на наши участки фронта, а во-вторых, что у них будет такая уж легкая прогулка в России.
– Как знать, дорогой мой Алексей Алексеевич, как знать. Я верю в стойкость русского солдата и доблесть нашей армии, но и французская армия еще совсем недавно считалась одной из лучших в мире, не так ли? Если немцы ударят по нам со всей силой, нам придется останавливать их с огромным напряжением сил. И Ставка делает акцент на то, что эти эшелоны в резерве могут сыграть решающую роль при маневрировании.
Маниковский заиграл желваками и четко ответил:
– Для того, чтобы отбить возможное наступление немцев, необходимо не только иметь возможность маневрировать войсками, но и неотъемлемую возможность их снабжать всем необходимым. Наша армия уже пережила трагические годы полного отсутствия самого необходимого – оружия, патронов, снарядов. Даже исподнее не всегда было в наличии, да простятся мне мои слова, ваше величество. Тем более что изъятие весомой массы личного состава, направленное на развертывание новых бригад Инженерно-строительного корпуса, заметно сократило численность армии. Нашим войскам по-прежнему не хватает тяжелой артиллерии, аэропланов, броневиков всех видов, автомобилей. Даже патроны и снаряды в достаточном количестве лишь на первый взгляд. Опыт первых месяцев войны доказал, что много боеприпасов не бывает. Но как, государь, прикажете доставлять все это в войска без наличия подвижного состава?
– Допустим. Но как, в свою очередь, прикажете разрешить проблему необходимости иметь в резерве войск достаточное для маневра количество подвижного состава и потребностей железных дорог?
– Необходимо решить, что ставится сейчас во главу угла, государь. Общее количество паровозов и вагонов от этого не изменится. Их всегда будет катастрофически не хватать.
– Всегда? Насколько реально увеличить количество подвижного состава в ближайшие месяцы?
– Программа увеличения производства железнодорожного транспорта принята, ваше величество, однако далеко не все просто. По оценкам ГУ ВОСО, нехватка одних только паровозов составляет порядка десяти тысяч единиц. С соответствующим числом товарных вагонов. И это не считая пассажирских перевозок, значительная часть которых также осуществляется в интересах армии. В Романов-на-Мурмане и Владивосток начали поступать первые паровозы, заказанные в США, но проблему нехватки локомотивов такие поставки не решат, тем более что серьезные поставки начнутся уже во второй половине года, а основные уже в 1918 году. А именно под летнюю наступательную кампанию будущего года и планировались эти закупки. Российская промышленность в настоящее время производит 70–80 паровозов в месяц, имея при этом технические возможности нарастить производство в два раза, до примерно 150–170 паровозов в месяц или 2000 паровозов в год. Однако помимо санкции на увеличение бюджетных ассигнований на новые заказы необходимо решить вопрос с обеспечением предприятий квалифицированной рабочей силой.
– Мы же возвращаем с фронта специалистов на паровозостроительные заводы?
– Точно так, государь. Однако имеются сложности организационного и численного порядка.
– А подробнее?
– Действительно, принято решение о возврате высококвалифицированных специалистов в промышленность, в частности на предприятия военного и стратегического значения. Но, как известно, гладко было только на бумаге. Во-первых, далеко не на всех предприятиях ведется приемлемая работа с учетом работников. Неразбериха с бумагами, обычное наше разгильдяйство и умышленные действия отдельных лиц привели к полнейшему хаосу в деле возврата ранее мобилизованных лиц. Кое-кто пытался подать в списки своих родственников, кто-то продавал место в таких списках, а кому-то не давали спать лавры гоголевского господина Чичикова и он подавал в списки «мертвые души». Все это привело к полнейшему хаосу. Посему говорить о быстром возврате изъятых мобилизацией специалистов не представляется возможным. Еще несколько месяцев наша промышленность определенно не сможет нарастить производство.
