– Спасибо, – кивнула она. – Очень приятно.
Артем фыркнул:
– Вы ее не разбалуйте комплиментами.
Через десять минут Ольге стало скучно.
– У вас есть белая бумага?
– Есть.
– А карандаш? Простой?
– Тоже. А зачем вам?
– Я – художница. Чтобы скоротать время, займу себя рисованием.
Артем открыл ящик и достал оттуда бумагу и карандаш.
– Вот. Берите… Рисуйте на здоровье…
Вскоре Ольга уже рисовала, забыв обо всем…
Через некоторое время Артем спросил.
– Может, чай или кофе выпьете?
– Ну если нетрудно… Может быть, я похозяйничаю?
– Нет. Альма не даст. Так кофе или чай?
– Чай. Черный.
Чай, приготовленный Артемом, был слишком крепким. Но Ольга ничего не сказала.
– Сахар берите. Есть еще конфеты.
– Нет, спасибо… Стараюсь сладкое не есть.
– Это правильно.
Пока Артем работал на компьютере, Ольга рисовала его… Время летело быстро… Сна не было ни в одном глазу. Напротив, она ощущала прилив бодрости и душевный подъем. Наконец Артем поднял на нее глаза. Ей показалось, что его лицо даже осунулось за то время, пока он ковырялся в компе, решая проблему, с которой она к нему пришла.
– Ну вот… – Голос его сел. – Все.
– Все? – не поверила она своим ушам.
– Да.
– Не знаю, как вас и благодарить.
– Я знаю. Погуляйте с Альмой еще раз. А то я гулял уже давно.
– А она не будет против?
– Я ей скажу, и она будет себя вести хорошо… Альма! Не позорь меня, поняла?
Собака наклонила голову, одно ухо смешно поднялось вверх, она словно сигналила: да что я, тупица последняя? Не понимаю, что ли…
– Вот ваш портрет, – протянула лист с рисунком Ольга.
Артем присвистнул.
– Чертовски похож… спасибо, меня еще так никто не рисовал. Куплю рамочку и повешу на стену… Правда, здорово… Вы – прекрасная художница!
– Спасибо! Где поводок?
– В коридоре на гвоздике справа от зеркала. Альма! Еще раз говорю – без выкидонов.
На улице Альма побежала вперед, но Ольга потянула ее назад.
– Не надо! Я не знаю этого района. Тебя мне доверили. Так что не рассчитывай на резвые пробежки. Иди спокойно, без рывков.
Они сделали пару кругов вокруг дома и вернулись в квартиру.
– У меня картошка есть с вяленым лещом. Друг с Волги привез. Из своих запасов. Составите компанию? Я проголодался, а есть одному не хочется.
Ольга посмотрела на собаку. Та слабо тявкнула.
– Составлю…
За ужином Артем рассказывал о компьютерах, о том, что он не согласен с новой хронологией Фоменко, хочет учить латынь и заняться древнегреческими философами. А еще есть мечта когда-нибудь… когда-нибудь – эти слова он произнес дважды и с нажимом – покорить Эверест. После леща и картошки был облепиховый чай… Ольга машинально бросила взгляд на часы, висящие на кухне. Было начало первого.
– Вы не волнуйтесь. Я найму вам такси… Все в порядке.
Артем с Альмой вышли ее провожать… Ольга села в машину и обернулась. Артем в коляске и Альма рядом. Одно ухо поднято вверх, словно она удивляется чему-то. Ольга помахала им, и Артем поднял руку в ответ.
Приехав домой и раздевшись в коридоре, Ольга какое-то время сидела в темноте, не зажигая света. Так она обычно пыталась сконцентрироваться… хотела понять: что же делать дальше… И еще… ей почему-то было очень страшно открывать эту флешку, словно она боялась увидеть там нечто такое, что смертельно напугает ее.
Наконец она зажгла свет. Сна не было, жгучее любопытство раздирало ее… Сделав чашку крепкого кофе, она села к столу.
То, что она увидела, весьма озадачило ее: описание какого-то странного ритуала в непонятном месте, которое начиналось на «OS»…
Некоторое время назад Анне позвонил Павел Рудягин и задал вопрос о Башкирцевой. Не знает ли она какие-то факты об этой художнице, которые не афишируются? Ему хотелось узнать о ней побольше. Вдруг есть какой-то факт, который станет ключом к расследованию… Он привел слова, сказанные кем-то. Вот только не мог вспомнить – кем. Смысл этих слов был в том, что никогда нельзя знать наверняка – откуда могут прийти подсказки к делу… Иногда ничем не примечательный факт может стать решающим…
Анна согласилась помочь и обратилась к материалам о Башкирцевой. К тому, что она смогла нарыть в интернете: фактам, статьям. И, конечно, к ее дневнику! А потом… эта история ее заинтересовала… На поверхности были восторг и упоение юным талантом, дерзкой и прекрасной девочкой с огромным честолюбием и желанием прославиться.
Она поделилась своими соображениями с Васей.
– Ну да, ну да! – откликнулся он. – Юный талант… еще бы! Читал о ней и ее дневнике. Там мать еще убавила года, чтобы дочь была моложе и вызывала трогательность своим юным возрастом… Семью постоянно преследовали слухи и скандалы. Они были отвергнуты высоким светом. Но Мария не переставала мечтать о славе, о красивой жизни, о блестящей партии, чтобы выйти замуж и блистать в свете. И она, заметь, тщательно готовилась к этой роли. Это не было у нее сумасшествием, это было точно рассчитанное действо. План, которому она следовала и собиралась осуществить во что бы то ни стало. Но Мария Башкирцева не состоялась бы, если бы не поддержка родных. Они лелеяли в ней это честолюбие и стремление к славе. Давали возможность учиться и совершенствоваться. И здесь особо нужно сказать о матери, женщине, без сомнения, хваткой и решительной, она стояла за спиной Марии и подталкивала ее. Поощряла. Если бы мать захотела, то энтузиазм Марии был бы легко погашен. Но ведь нет, этого не случилось… И именно мать потом опубликовала ее дневник, тщательно убрав из него самые острые и пикантные моменты, чтобы все было более или менее благопристойно. Зачем она его опубликовала? Ведь он мог бы храниться в семейном архиве… Нет, она хотела поддерживать интерес к дочери, умело разжигать его… Возможно, здесь кроется что-то еще… Давай так, – предложил Вася. – Завтра мы с тобой попробуем найти самые загадочные места в ее биографии. Если клиентов под вечер не будет – пофантазируем на эту тему. Что-нибудь попробуем накопать…
Назавтра, в семь вечера, Василий Курочкин бросил на Анну загадочный взгляд.
– Ты готова?
– К обсуждению? – откликнулась она. – Да, конечно… – Анна весь вечер и половину ночи читала о Башкирцевой. Ее заинтересовала эта странная, яркая и необычная судьба.
– Давай сначала чай заварим. Или кофе.
– Я – чай. Зеленый…
