— Пока Бичэм как-то связан с Кампалой, Шарлин, я не могу тобой рисовать.
— Что ты предлагаешь?
— Просто довериться мне. Я скоро разберусь с Кампалой.
— Разве его не было вчера на Волчьих боях? Вы же должны были там встретиться.
— Я так думал. Очевидно, этот говнюк, как ты сказала, считал иначе. Не сомневаюсь, что полицейский рейд — его идея.
— И что теперь? Тебя ведь не могут посадить за убийство, которого ты не совершал?
— Нет, — успокаивает он меня. — Но и с Кампалой пришло время покончить. Он и Бичэм слишком заигрались в свои игры.
Глаза Доминика яростно вспыхивают, и он становится похожим на того Доминика, которого я знала в прошлом: жесткого и беспощадного.
А я вспоминаю слова Кампалы о том, что он хочет пустить своего напарника в расход.
— Если Хантер с ним заодно, то почему полиция его арестовала?
— О чем ты Шарлин?
— О том, что Кампала раз за разом сталкивает вас лбами. И ты защищаешь меня не от того.
— Я защищаю тебя ото всего и ото всех.
— Но вы могли бы объединиться.
— Нет, — рычит волк, и в мгновение ока вскакивает с кровати.
— Ты хочешь покончить с Кампалой, — напоминаю я, — но даже не знаешь, кто он и где находится.
По виду Доминика заметно, что я попала в точку. В яблочко.
— Это лишь вопрос времени.
Он разворачивается, чтобы уйти, но я со стоном валюсь на подушки.
— Стой. Ты нужен ребенку.
Доминик возвращается на постель так же быстро, как и слетел с нее. Хватает меня в охапку.
— Мы не договорили. Обещай хотя бы подумать над моими словами.
Нужно видеть его лицо. Кажется, это тот случай, что мне повезло с беременностью и отношением вервольфов к беременным, иначе сидеть мне было бы больно. Я просто читаю это во взгляде Доминика.
— С ребенком все в порядке?
— Да.
Он рычит и все-таки уходит. Правда, я успеваю заметить, что он немного прихрамывает на левую ногу, и хмурюсь.
Бой прошел не так, как он планировал? И смирился ли историк с проигрышем?
Я знаю только одно — мне нужно снять бесов приказ.
Мне нужно поговорить с Хантером. И убедить его встать на нашу сторону.
Объединиться против Кампалы.
Паб «Злой вепрь», Северо-Западный округ Крайтона
Это был не первый паб, что попался на его пути, но первый, в названии которого не фигурировали волки. На вывеске паба был изображен вепрь, то ли всем своим грозным видом показывающий, что вервольфам здесь не место, то ли предупреждающий, в кого можно превратиться, если перебрать с выпивкой.
Он вообще не собирался заходить в бар, но повалил такой густой снег, что Хантер рисковал сам превратиться в сугроб. Не говоря уже о том, что попытка прикурить сигарету обернулась ничем: первая искра погасла мгновенно, а после пальцы соскользнули с колесика, отзываясь вспышкой боли в запястье и устремляясь к локтю.
Бесов Экрот!
Кость срасталась, но из-за усталости не так быстро, как хотелось бы, а боль… Боль напоминала о том, что теперь он ненавидит мерзавца еще больше. Кампала спустил с цепи своих псов и все испортил. Но они с Экротом не закончили.
Пока еще не закончили.
Если раньше Экрот отвечал за свою семью, теперь у них появились свои счеты.
Сигарета в кулаке превратилась в сдавленную кучу мусора, поэтому Хантер выбросил ее и толкнул дверь под вывеской с вепрем.
Паб оказался в стиле старинной таверны, а может, и был ею когда-то. Всего четыре столика, массивная барная стойка и втиснутые в узкое пространство между ними высокие стулья. Приглушенный свет светильников, напоминающих керосиновые лампы, негромкая музыка, протирающий салфеткой пивные бокалы грузный бородатый бармен в фартуке и без улыбки. Электронные часы над входом смотрелись чужеродно и показывали четыре пятьдесят три.
Для пяти утра в этой дыре было на удивление много народа: три нетрезвых парня, занявших стулья возле барной стойки, женщина в углу, почти прикончившая бутылку виски и смотрящая на нее пустым взглядом, толстяк за ближайшим столиком, поедающий яичницу с беконом. У кого-то дерьмовый день заканчивался, у кого-то только начинался, а круглосуточное обслуживание помогало им пересекаться.
Хантер бы ушел, но запах бекона защекотал ноздри и напомнил о том, что для регенерации потребуется энергия. Много энергии.
— Самый большой стейк с кровью и пинту пива, — бросил он бармену и выбрал один из оставшихся столиков в центре.
Руку стоило подвязать, но тогда ему бы пришлось ехать в больницу, на чем настаивал адвокат. Сломанное предплечье — ерунда, он переживет, забудет об этом к вечеру. Гораздо паскуднее осознавать, что снова упустил возможность уничтожить, раздавить Экрота, да еще и позволил мерзавцу продолжать силой удерживать Чарли в своем логове. Имани, которая заслуживала гораздо большего, чем быть игрушкой альфы. То, что он успел о ней узнать, указывало на то, что саму Чарли это тоже не устраивало.
— Стейк и пиво, — объявляет бармен, ставя перед ним мясо и бокал.
Мясо оказывается неплохим — сочным и мягким, ну или он действительно проголодался. Стейк улетает за считаные минуты, а вот от запаха пива Хантер морщится, так его и не пригубив. Крайтонское пиво вообще ему в большинстве случаев не нравится, в Асере оно в разы лучше, но сейчас он здесь, так что надежду найти что-то годное не теряет. Как и разобраться с Экротом, и проследить, что с другой имани и ребенком будет все в порядке.
Оставлять их в волчьем мире небезопасно. И он знает почему.
В прошлом мало упоминаний имани, потому что об этом веками заботились старейшины. Чтобы имани не выживали и чтобы не разбавляли породу вервольфов. Чтобы об их существовании никто не догадывался.
Хантер собирается повторить заказ — одного стейка оказывается маловато, но все внимание бармена переводится на распахнутую дверь. В спертый воздух врывается свежесть морозного ветра и сладкий аромат незнакомки, решительно шагающей в паб. Впрочем, стоит двери захлопнуться за ее спиной, девушка теряет всю свою решительность. Она нервно оглядывается, цепляясь взглядом за всех и каждого, и одновременно ни на ком и ни на чем его не задерживает, а потом занимает ближайший барный стул и кладет на стойку миниатюрную сумочку.
О том, что она здесь впервые, говорит не только взгляд, но и весь ее вид. Светлое длинное пальто, сапожки на высоком каблуке, слишком легкое и короткое для такой погоды черное платье, безукоризненная укладка и, как он успел заметить, яростно-красный цвет губной помады. Слишком дорого для публики «Злого вепря», слишком элегантно для проститутки, а она слишком молода для поиска приключений.
