Судя по тому, как долго она не решалась последовать за мной, я уже почти решила, что волчица откажется. Но в конце концов Венера поднялась.
Я не собиралась обсуждать это там, где нас могут подслушать, поэтому предложила ей подняться наверх.
Доминик догнал нас в коридоре, подхватил под локоть.
— Шарлин. — Это прозвучало настолько предупреждающе, что не понять намек было невозможно.
— Ты же не думаешь, что мы будем говорить про Хантера? Твой приказ все еще на мне.
— Если ты не хочешь, чтобы я изгнал Венеру из стаи, вы точно не станете его обсуждать.
Девушка вздрагивает, и мне хочется его покусать.
— Я думаю, что нам найдется, что обсудить, — говорю холодно, а когда мы с Венерой оказываемся в моей спальне, интересуюсь:
— Что тебя задержало?
— Я не хотела приходить.
— Почему?
— Мне было стыдно. Стыдно за то, что я тогда сделала.
— А что ты сделала?
— Из-за моих слов про Хантера Бичэма ты поссорилась с Домиником. Я не должна была вмешиваться в ваши отношения, не должна была упоминать Хантера.
— Не должна была, — соглашаюсь я. — Как и защищать Одри.
— И это причина, по которой я здесь.
Это интересно. Очень интересно. Поэтому я вопросительно смотрю на Венеру.
Она присаживается на диван и делает глубокий вдох, прежде чем начать:
— Ты уже знаешь, что мы выросли в одной стае. Я, Одри и Джин были единственными девочками, поэтому с детства дружили. Играли в куклы, бегали по лесу, в общем, были не разлей вода. С Одри больше, потому что мы с ней были ближе по возрасту, к тому же, Джин… она…
— Не слишком умная, — подсказываю я.
— Я хотела сказать, говорит, что думает, — хмыкает Венера, — но в детстве было хуже — ей ничего нельзя было доверить, любой секрет сразу же передавался Кристине, их матери.
Я была единственным ребенком в семье, и подружек мне заменяли книги. Поэтому всегда завидовала тем, у кого были братья и сестры. Наверное, интересно жить в таком поселении, где много детей, и где родители спокойно отпускают погулять. Мой волчонок будет таким же. Играть с другими маленькими вервольфами.
— Мы с Одри были больше сестрами, чем она и Джин, — продолжает Венера. — Увлекались модой, даже в детстве мечтали открыть свой магазин, обещали друг другу, что станем подружками невесты. И Одри сдержала свое обещание: когда я выходила замуж, она организовала девичник, помогала мне во всем. Но потом…
Она замолчала, сцепив руки на коленях до побелевших пальцев и выдавая свое состояние. Так как Венера молчит, я двигаюсь к ней и ободряюще сжимаю ее руки.
— Потом тебя прогнал муж, — говорю тихо.
— Нет. В смысле, да. От меня тогда все отвернулись, будто я испорченный товар, ошибка природы. Все, кроме Одри.
Это неожиданно. Потому что я считала, что бывшая недоневеста Доминика та еще ханжа. А оказывается, нет?
Венера, заметив мое замешательство, грустно улыбается:
— Мой брак с Августом поломал меня, раздавил, а Одри поддержала меня в самый сложный период моей жизни, убедила искать работу. Продолжать жить нормально. Продолжать жить. — Она делает еще один глубокий вдох. — Надеюсь, теперь ты понимаешь, почему в тот вечер я встала на ее сторону.
— Нет, не понимаю, — я качаю головой. — Я не понимаю, почему тогда в магазине они с Джин смотрели на тебя не как на подругу. Если Одри не перестала общаться с тобой после твоего развода, значит, вы поругались позже.
— Это случилось из-за Доминика, — признается Венера и тут же торопливо добавляет: — Не в том смысле, о котором ты подумала.
— Я еще не успела ни о чем подумать.
— Это радует. Потому что Одри подумала. Когда я согласилась на предложение Доминика стать помощницей его секретаря, она решила, что он заинтересован во мне, как в женщине.
— Она решила, что ты претендуешь на ее место?
— Нет, просто объявила меня предательницей за то, что я сплю с Домиником. — Кажется, наш разговор перешел на какой-то совершенно иной уровень, потому что Венера отбросила смущение и впервые по-настоящему разозлилась: — Но я бы никогда так с ней не поступила, даже если бы была в него влюблена!
— А ты влюблена?
Так, с «отбросила» я поторопилась — кто-то снова поджал хвостик.
— Чарли…
— Просто интересно.
— Нет. Я благодарна Доминику за работу. Благодарна за то, что принял меня в стаю. Он очень мужественный, умный и харизматичный вервольф. Но после всего того, что со мной случилось, я уже не уверена, что смогу подпустить к себе кого-нибудь. Это сделать очень сложно, когда близость ассоциируется с болью.
Она это так сказала, что даже меня передернуло, и в голове будто щелкнуло:
— Венера, мы сейчас говорим про боль и разочарование, которые тебе принесло решение мужа о разводе?
Ей не нужно ничего отвечать: ответ я читаю в ее взгляде.
Я буквально задыхаюсь от ярости и вскакиваю:
— Это нормально? Относиться так к своей жене? Что сказала его стая?
— У вервольфов хорошая регенерация, а я не выходила из дома, когда наши… игры заходили слишком далеко.
— Ваши или его? Доминик в курсе?
— Нет, и не нужно ему ничего говорить! У альфы и так слишком много проблем!
Со мной и старейшинами. Венера не говорит этого, но я и так прекрасно все знаю.
— Он должен узнать. И не только он, старейшины тоже. Что это за альфа, если он издевается над своей женой?
— Очень плохой, — соглашается она. — Мне пришлось посещать психоаналитика, чтобы перестать винить себя в этой истории. Но я пришла сюда не для того, чтобы ты меня жалела. Если честно, я рассказала даже больше, чем хотела. Просто…
— Ты не хочешь, чтобы Одри стала женой Августа, но спасая Одри, ты не решишь проблему.
— Знаю. Я ошиблась Чарли. Очень сильно ошиблась. К тому же, перенесла свою историю на Одри, и не учла, насколько она зациклилась на Доминике. Поэтому я здесь. Она что-то задумала.
Я снова возвращаюсь на диван:
— Давай поподробнее.
— Я рассказала Одри про тебя. Что ты имани, что есть еще такие. Про Хантера Бичэма.
Так, квест «ни слова про Хантера» я проигрываю.
— Про него зачем?
— Он — пример выжившего ребенка имани.
Логично.
— Я хотела, чтобы она поняла — обратной дороги нет, и она не получит Доминика.
— Но это все бесполезно.
— Думаю, да. Я уже сотню раз пожалела о своих словах, — говорит Венера. — Но это не то, что заставило меня прийти сюда и признаться тебе во всем. Одри была у меня сегодня и просила устроить с тобой встречу. Вроде как хочет извиниться за…
