— Например?
— Кампалу. Что ты о нем знаешь?
Экрот занимает место рядом и называет адрес вервольфу за рулем. Хантер его уже видел — персональный телохранитель Чарли.
— Вообще-то более скрытного персонажа я не встречал еще ни разу в жизни. Кампала никогда не снимает маску. Ходят слухи, что он уродлив, но я бы не особо им доверял. Плюс синтезированный голос, искусственный запах. Скорее, он стережет свою личность, как цепной пес монетный двор.
— Он вервольф?
— Насколько мне известно — да. Но никто этого не знает наверняка. Он ни разу не выходил на ринг, не присутствовал в качестве зрителя. По крайней мере, в своей маске.
— То есть он может быть кем угодно.
— Да. Твоя очередь. Расскажи, кто помог Чарли улизнуть из твоей суперзащищенной деревеньки.
— Я уже говорил, что одна из волчиц.
— И ты, конечно же, спросил ее, почему?
— Нет. Она не вернулась в поселение.
Хантер присвистывает.
— Тогда клятва альфы должна приносить ей как минимум неудобства.
— Если Шарлин сама попросила ее, то нет. Но если все было иначе…
Доминик не заканчивает мысль, но она и так очевидна. Если волчица что-то сделала с женщиной альфы, ей не позавидуешь. Клятву альфе дают не просто так: за ее нарушение расплачиваются не просто изгнанием. Вполне ощутимой болью.
— Кто она?
— Мать бывшего мужа Шарлин.
— Стоп! Того, кого изгнали из твоей стаи? Который погиб в автокатастрофе? И ты пришел ко мне?! Может, его мамаша решила отомстить?
— Как ты правильно заметил, она все еще член моей стаи, поэтому не могла причинить вред Шарлин. По крайней мере, своими руками.
— Хорошо. Начнем с Кампалы, а там посмотрим. Мое чутье должно привести меня к ней.
— Если приведет, — прищуривается Доминик. — Иначе я аннулирую наш договор.
— Не волнуйся, — холодно отвечает Хантер. — Своего шанса я не упущу. Ты проиграешь, и тогда я верну себе то, что принадлежит мне по праву рождения. Место альфы.
Где-то в другой части города
В комнате не было часов, поэтому я понятия не имела, сколько прошло времени с тех пор, как ушел Кампала. Мысленно я отныне называла его именно так, потому что мой Дэнвер, Дэнвер, которого я знала, погиб в той страшной автокатастрофе. Даже после его измен, после тех слов, что мы наговорили друг другу, я вспоминала яркие моменты нашей семейной жизни с теплом.
Но того Дэна больше не было.
Его занял монстр, желающий уничтожить меня и мужчину, которого я люблю, а потом превратить нашего ребенка в машину для убийств и пожизненного раба на волчьем ринге. Почему-то мне казалось, что я правильно разгадала план Кампалы.
Никогда!
Одна лишь мысль об этом не позволяла мне скатиться в истерику. Я не отдам ему своего мальчика. Мы обязательно сбежим. Я что-нибудь придумаю с этой цепью и камерами, и мы сбежим. Я обещала это своему волчонку и всем сердцем надеялась на то, что Доминик обо всем догадается и не попадет в ловушку. В капкан.
Но чтобы разобраться со всем, что меня удерживало, нужен был собственный план. Знать бы, где я, и что меня ждет за дверью! Где все эти скрытые камеры, и существуют ли они в принципе.
Поэтому идея с туалетом была не такой уж плохой. Другое дело, что снова видеть Дэнвера мне не хотелось. Впрочем, Анну, которая появилась вместо него спустя полчаса, мне хотелось видеть еще меньше.
— Дэнвер сказал, что ты хочешь прогуляться в туалет.
— И выбрал тебя в провожатые.
— Никому другому он просто тебя не доверит.
— А тебе он доверяет?
— Конечно, — расправляет спину Анна. — Я же его мать.
— Не поспоришь. Правда, не сказать, что хорошая. Учитывая, что ты бросила его на долгие годы.
По лицу Анны пробегает тень, она крепко сжимает губы, прежде чем выдавить из себя:
— Ты хочешь в туалет, или мне уйти?
— Хочу, — поспешно говорю я. — Видимо, мой организм старается вывести ту дрянь, что ты мне вколола.
Она ничего не отвечает, подходит ближе и проводит по кандалам электронным ключом. Кандалы размыкаются, и становится как-то легче дышать.
— Не пытайся убежать. Я тебя сильнее, а в коридоре стоит охрана.
— Мне это не нужно, — блефую я. — Доминик скоро придет и спасет меня.
— Я бы на это не надеялась. С наибольшей вероятностью он решит, что ты ушла от него сама.
— Это еще почему?
— Потому что между вами не все гладко.
Я скептически приподнимаю бровь, но Анна продолжает:
— И потому что я оставила сообщение, где объяснила, что помогаю тебе сбежать.
Вот сучка! Во всех смыслах.
Я сжимаю и разжимаю кулаки. Хочется наброситься на нее, но я понимаю, что Анна права — она сильнее меня. К тому же, после такого мне принесут горшок, но из комнаты не выпустят. Поэтому вдох-выдох и, глядя ей в глаза, говорю:
— Это неважно. Доминик все равно отыщет меня.
Бесы! Всегда считала это самой раздражающей его чертой, а сейчас остается только порадоваться этому факту. Да, сегодня он предлагал мне уйти, но уверена, что это был риторический вопрос. Я слишком хорошо его знаю!
Наверное.
Нет, сейчас точно не время сомневаться в наших отношениях!
— Мы идем? — спрашиваю я, натянув кроссовки.
Анна кивает, но выглядит недовольной. Вообще-то у нее такое лицо, будто у нее болит зуб.
Мы выходим из комнаты в еще одну, больше похожую на гостиную, с настоящим камином, длинными диванами в центре и с письменным столом возле окна. Шторы не задернуты, но за окном ночь и ничего не разобрать. Здесь такой же бардак, как в спальне. А еще высокие потолки с металлическими балками, какие бывают на складах. Ультрасовременная декорация квартиры или переделанные подсобные помещения?
Я рассчитывала, что нам хотя бы нужно выйти в коридор, но за дверью, к которой меня подвела Анна, оказалась вполне обычная ванная комната: с туалетом, душевой и раковиной. Затолкав собственное разочарование куда подальше, я решила, что еще не все потеряно.
— Оставишь меня одну? — интересуюсь я.
— Сын попросил, чтобы я за тобой присмотрела.
— Будешь смотреть, как я сижу на унитазе?
Анна снова морщится, но кивает. Упрямая стерва! Ради тебя я готова даже душ принять. Тем более что на полке под раковиной ровными стопками сложены чистые полотенца. Но потом я вспоминаю о замашках Кампалы-вуайериста и передумываю.
У Анны хватает такта отвернуться, а может, она просто ханжа. Радует, что голова перестала кружиться, и силы понемногу ко мне возвращаются. Но я все равно делаю все медленно. Хожу в туалет, затем тщательно мою руки и долго-долго умываюсь.
