– Я жду тебя, детка, – он ждёт девушку! Он называет её «детка», значит, они близки. Прижала руку ко рту, зажмурилась.
На что я рассчитывала? На что надеялась? Он дал ясно понять, что ему больше не интересна какая-то уродина. Я просто его обслуга, ничто в его жизни, так же нужна ему, как техника, даже не человек для него.
Нужно уйти, уволиться, но я не могу. Как представлю, что не увижу его больше, становится еще хуже. Я живу теми мгновениями, когда смотрю на него.
Разворачиваюсь, прислонясь спиной к стене, пытаясь привести дыхание в норму. Горло словно руками сжали, не могу дышать, рваными глотками хватаю воздух. Услышав его шаги, убегаю, не хочу его видеть, не смогу.
Нужно заняться делами, все глупости и несбыточные мечты вылетят из головы.
Беру средства для уборки, протираю картины, подоконники. Услышав женский смех и голос Доминика, прячусь в первую попавшуюся комнату.
Они идут сюда! Оглядываюсь, изумлённо рассматриваю незнакомую мне комнату. Это та самая, в которой запрещено быть, узнаю её по красным стенам.
Тут непонятные штуки, похожие на пыточные приспособления, подвешенные к потолку цепи. Отшатываюсь, увидев разные плетки на крючках, их-то я узнаю, к сожалению, очень близко знакома с ними.
Я в панике. Если мистер Льюис увидит меня здесь, то обязательно выгонит, может, и выпорет этой самой плеткой, которую я жутко боюсь.
Голоса за дверью всё ближе, оглядываюсь по сторонам, под кровать, накрытую черной, шёлковой простыней, не пролезть, она слишком низкая. Единственный шанс: спрятаться за бордовыми, плотными портьерами.
Я не думаю, просто прячусь, сажусь на корточки молюсь, чтобы меня не заметили.
Двери открываются, сжимаюсь в комок, дрожа от страха. Если меня обнаружат, то это будет такой позор!
– Ммм, Доминик! – говорит девушка. Я узнаю её голос, приоткрываю шторку, знакомое лицо. Точно! Это та самая девушка с вечера, она сидела у него на коленях. Нужно, чтобы меня не заметили, нельзя подглядывать, но я не могу, застыла, и не пошевелиться никак.
– Давай поиграем, милый? – она игриво проводит кончиками пальцев по его расстегнутой рубашке.
– А зачем, ты думаешь, я привел тебя сюда? – он резко меняется. Поднимает её платье кверху, снимает, девушка под ним голая, абсолютно.
У него безразличное выражение лица, не могу понять, что он чувствует.
Девушка яркая, стройная, у неё нет такой огромной груди, как у меня, и попы тоже. Я завидую ей. Как бы я ни старалась, сколько бы диет не перебрала, мне не видать такой модельной внешности.
От обиды закусила губу, я не хочу здесь быть, не хочу смотреть на это, и не могу оторвать глаз.
Он стал опасным, таким я его ещё никогда не видела, смотрит властным взглядом, девушка опускается перед ним на колени, смиренно опустив глаза, признаёт свое подчинение, становится такой кроткой, послушной.
Он гладит её по голове, двумя пальцами приподнимает подбородок.
– Хорошая девочка, послушная, – до конца расстёгивает рубашку. Смотрю на его голые стопы, скольжу взглядом вверх по накачанным ногам, его брюки низко сидят, открывая косые v-образные мышцы. Кончики пальцев колет, они помнят, как хорошо было касаться его подтянутого рельефного живота.
Доминик идёт к дубовому шкафу, достаёт оттуда что-то, и возвращается к девушке.
Она поднимает глаза, смотрит на кожаные ремешки в его руках.
– Лягушка? Господин…
– Кто разрешал тебе говорить?
– Простите, господин. Это больше не повторится.
– Вставай, – у него металлический голос, приказной, я сама чуть не встала.
Доминик что-то делает с ней, когда отходит, в ужасе закрываю рот.
Девушка лежит на животе, на какой-то скамейке, голова её задрана кверху, на руках ремни они крепятся к шее, откуда идут ремешки, дальше к поднятым кверху ногам, которые держат ремни. Правда, похожа на лягушку.
Доминик берёт какой-то продолговатый прибор, он жужжит в его руках.
– Потекла уже?
– Да, господин, – он вставляет прибор ей между ног, девушка пытается дернуться, но ремни ей не позволяют.
Когда он приносит плетку, моё сердце бьется сильнее. Ведёт по её спине, ниже.
Она стонет? Ей нравится? Как такое возможно?! Это унизительно, но по реакции понятно: её всё устраивает.
– Доминик!
– Кто? – он замахивается, со свистом опускает плетку на белую кожу, оставляя красные полосы на ягодицах, вместо болезненного крика из неё выходит стон.
– Господин. Я не могу больше… Пощадите свою недостойную рабыню.
– Три удара. Считай!
Сви-и-ист…
Уда-а-ар…
– Один! – кричит она.
Сви-и-ист…
Уда-а-ар…
– Два! – подскакиваю на месте, как будто это я получаю удары. Смотрю на лицо Доминика, он наслаждается, ему нравится это. Тонкие брюки оттопыриваются в области ширинки.
Он хочет её, не меня. Она красивая, а я уродина.
Сви-и-ист…
Уда-а-ар…
– Три! – удар приходится по промежности девушки, она кричит, тело её дрожит так же, как…
Она что, кончила? От плётки?!
Он скидывает рубашку, кидает её на пол рядом со мной. Тянет девушку за ноги ближе к себе. Теперь, я не вижу его лица, только голую спину, то, как резко двинулись бедра вперед.
Так, стоп! Если у неё эта штука между ног, то куда он… Неужели…
Мне даже думать об этом страшно, а ей, похоже, нравится. Вот какая ему нужна, не я.
Его стон запустил во мне цепную реакцию, низ живота сладко заныл, между ног мокро, тело требует Доминика.
Закрываю глаза, мой пальчик неуверенно касается пульсирующей точки, проникая внутрь, представляю, что это он, что из-за меня он так сладко стонет, что это я ему так нравлюсь.
Двигаю бедрами верх-вниз, забыв всякий стыд, болезненный выдох вырsdается у меня, резко распахнула глаза и встретилась взглядом с Домиником. Он замер, внимательно смотрит на меня, потом вниз, по портьерам, что обтянули тело, и можно догадаться, чем я там занимаюсь.
В страхе, опускаю глаза, боюсь пошевелиться.
– Чертова сука! С ума меня свела, – бьется бедрами с новой силой, продолжая смотреть на меня. Я неуверенно двигаю рукой, не могу остановиться, закрываю глаза.
– Смотри мне в глаза, – резко распахиваю.
– Господин. – говорит девушка. – Я не могу.
– Заткнись, или ещё накажу, – опять поворачивается ко мне лицом, веду по униформе рукой, расстегиваю пуговки, касаясь сосков, что так болят.
