– Ты прав, но не думаю, что стоит обсуждать это стоя на лестнице. Пройдемте, раз уж пришли.
Идем подлинным коридором, до просторного зала, где сервированный стол ломиться от обилия разных блюд.
– Вы устали с дороги? Предлагаю сначала пообедать. На сытый желудок и думается лучше.
– Да, давай! Может сыты я буду более сговорчивым и прощу тебе сразу все твои грехи и твое безразличие по отношению ко мне.
Сжимаю его руку под столом, пытаясь хоть как – то его успокоить. Нахмуренные брови разглаживаются, огонь ненависти начинает угасать.
Я понимала его чувства, но нельзя жить в вечной ненависти. В конце концов она разъест его душу.
Я знаю, как он любит своего отца, и будь он в жизни Виларда, это помогло бы ему быть более уверенным и спокойным.
– Сын, может представишь, наконец представишь мне девушку?
– Знакомься, “отец”, Морена, моя невеста.
– Морена?
– Да, а что?
– Просто у нас есть знакомая… В общем, не важно. Приято познакомиться Морена. – он говорит, но его глаза остаются равнодушными.
– Да, ваше высочество, мне то же.
– Сын, после обеда хочу тебя кое с кем познакомить.
Неужели он говорит о Вилене?
После вкусного обеда, поднимаемся по самой шикарной лестнице, что мне приходилось видеть. Здесь схлестнулись всевозможные средства декорирования: масляная живопись, роспись стен, лепнина, резьба по дереву и кованный металл. На удивление это выглядело вполне гармонично.
С особым восторгом провела по перилам с золотой резьбой.
Эдгард распахнул массивные двери, за ними оказалась комната, оформленная в голубых тонах. Стены были обшиты голубым шелком, панорамные окна делали это помещение светлым. Из них открывался потрясающий вид на океан. Почувствовала на себе чей – то пристальный взгляд.
Это была она! Длинные золотистые волосы, голубые, как лагуна глаза. Ее полные губы тронула улыбка, добрая и приветливая.
– Молодец, Вилард, что ты смог посетить нас. – она встала, разгладила несуществующие складки. – Еще и девушку привез.
Конечно, общее сходство у нас было, но в ее глазах затаилась печаль.
Я так нервничала, что начала сжимать медальон, от Вилены, что передала мне мама.
Ее лицо резко побледнело, как – будто из нее выкачали всю кровь. Она покачнулась. Эдгард молниеносно среагировал.
– Вилена, – обхватил ее за талию, – что с тобой? Тебе плохо? – она мотнула головой.
Было так странно наблюдать, как из властного надменного тирана, он превратился в заботливого мужчину, как обеспокоено метались его глаза, ища подтверждения, что с ней все хорошо.
– Эдгард, – она нежно провела по его руке, – все в порядке. – он перехватил ее руку и поцеловал. Вилена посмотрела на него с таким обожанием, что кажется даже воздух пропитался им. Вилард так же смотрел на меня.
– Может представите девушку? – Вилена перевела на меня взгляд.
– Морена, моя невеста.
Рука моей “ мамы”, не могу это осознать, сжимается в кулак.
– Морена? А кто твои родители?
– Они были обычными магами. Жили мы уединенно в глубинке.
– Жили? А что случилось?
– Их больше нет.
Голова идет кругом. Мы планировали крупномасштабное спасение Вилены, а оказалось, что спасать то никого и не нужно. Она вполне здорова и счастлива.
– Вилена, скажите, а как так получилось, что вы живете как видимо вполне счастливо, но все думают, что вы мертвы. Есть же закон об уничтожении сирен?
– На этот вопрос лучше отвечу я. – Эдгар закидывает ногу на ногу. – Я долго разрабатывал отмену этого закона. Создать его оказалось легче, чем отменить.
– Морена, – перебила его мама, – от куда у тебя медальон?
– Мама подарила. Вы извините, – я знаю куда она клонит, но я пока не готова к признаниям. И что я скажу: “Здравствуй мама, я твоя дочь?” – мы с Вилардом устали с дороги. Можете показать нам нашу комнату.
Вилена ведет меня в другое крыло. Этот замок бесконечный, тут явно нужна карта. Входим в не менее потрясающую комнату, в черно белых тонах. Вилена извинившись уходит.
Вилард выглядит потерянным. Я никогда его таким не видела. Я вижу чего ему стоило встретиться с отцом. Он расстегивает пуговки на рубашке, открывает балконную дверь, вдыхает полной грудью освежающий морской воздух. Обнимаю его за талию и заглядываю ему в глаза.
– Ты в порядку? – под рукой бешено колотиться сердце. – Если хочешь, можем уехать. – он смотрит в даль, но видно, что его мысли очень далеко. – Вилард…– сердце болезненно сжалось. Мы с ним так сроднились, стали одним целым, что сейчас переживаем одну боль на двоих.
– Морена, понимаешь…Я ведь должен его ненавидеть. По его вине умерла мама, но не могу себя заставить. И хуже всего, я начинаю его понимать. Если бы я должен был отказаться от тебя я бы тоже не смог. – крепче сжимаю его в объятьях и целую в грудь.
– Ты никому ничего не должен! Твоя мама ведь любила его?
– Да.
– Если это так, я думаю, она бы не хотела, чтобы вы враждовали, ненавидели друг друга. Я бы на ее месте не хотела. Прошлого не вернуть. И судить мы никого не можем. Я вообще думаю, что судить другого человека может только тот человек, не совершивший ни одной ошибки, не сделавший не одного неправильного поступка. А таких нет. Я думаю, что его и так каждый день мучает чувство вины, а самый строгий судья, это ты сам себе. Просто хочется мира и покоя. Мы с тобой были на гране смерти, там, когда сражались с гаками, я мысленно попрощалась с жизнью. После этого происходит переоценка ценностей. И сейчас, мы будем просто жить, дорожа каждым прожитым мгновеньем.
– Да, ты права.
– Иди, поговори с отцом, наедине, без упреков, просто, как сын с отцом.
– Хорошо.
С смотрела из окна на разбивающиеся о скалы волны. Какое чудесное место и до крестной, Вирявы не далеко.
Я окунулась в воспоминания. Мысленно я уплывала далеко, в место, где была голубая лагуна, так полюбившаяся мне.
Из раздумий меня вырвал неуверенный стук в дверь. На пороге стояла Вилена, белая, как полото.
– Можно?
– Да, конечно, проходите. – отхожу, ее вперед. Садимся на белый диван. Я жду, когда она начнет говорить. Видимо тревога совсем ее поглотила, она соскочила и начала мерить комнату быстрыми шагами. Мне было странно смотреть на свою повзрослевшую копию. Вилена, явно переживала, мне стало жаль ее, но я не знала с чего начать. Наконец она решилась, опустилась на диван рядом со мной, с видом приговоренного человека.
– Ты говорила, что этот медальон передала тебе мама? – она теребила платок в руках.
