– Сука! Как хорошо, – стонет Майкл, Вальтер до боли сжимает мою попку, уверена, на ней останутся отпечатки пальцев. А Майкл всасывает мою кожу на шее.
– А теперь, я хочу трахнуть твой ротик, – говорит Майкл, не выходя из меня. Чувствую, как член наливается с новой силой, как и член Вальтера. Майкл сует мне в рот средний палец приказывает хриплым шепотом:
– Соси! – я выполняю, они медленно, лениво двигаются во мне, набирая скорость, по моим бедрам течет сперма с двух сторон. Я опять хочу их обоих. Но я не переживу ещё один раз.
Прикусываю его палец.
– Нет! – отрицательно мотаю головой. – Нет, я не выдержу ещё одного оргазма.
– Одного? Ещё как минимум два. Обещаю.
– Нет! – кричу, подскакиваю на кровати, тяжело дышу, вся мокрая. Оглядываюсь по сторонам. Я всё ещё в доме отца и это просто сон. Но почему мне он кажется таким реальным?
Иду в душ, пытаясь остыть, смотрю в большое зеркало до самого пола. На моей шее красуется засос, я поворачиваюсь, снимаю шортики и трусики, и там отпечатки пальцев Вальтера.
Что за хрень?! Как такое возможно?
***
Проснулся, в полной уверенности, что мне это не приснилось и рядом со мной лежит Амелия, мирно спит после умопомрачительного секса. Я даже чувствую ее вкус на губах. Руки жжёт, как будто только что касался её гладкой кожи. И даже то, что вместе с нами был Вальтер, не волновало, не было ревности.
Он давно мне, как брат и мы все делили с ним поровну, даже женщин.
Я раньше ни во что не ставил женский пол, они только инструмент, удовлетворяющий мою похоть.
Так было до встречи с ней, её я хотел превозносить, как богиню, преклоняться перед ней, но она сбежала. Я хотел лететь за ней в тот же вечер, мой личный самолёт был готов, сумки были собраны, но тут приехал Альфа другого клана, Виктор. И как бы мне ни хотелось, я не мог сбежать от него, нужно было принять его с почестями, не то была бы война.
Но она и так случилась, оказалось, он хотел подложить под меня суку своего клана, а я тогда взбесился, хотя дело в принципе обычное, так мы могли породниться.
Я пробовал забыть Амелию с другой, но после того единственного раза чувствовал себя опустошенным морально, как будто грязью измазался. И дело не в том, что Вальтер имел её наравне со мной, а в том, что женщина не та. Я кончил-то, потому что почувствовал ее запах. Я не просто изменил ей с другой, я представлял её в это время, от этого стало ещё хуже. Я видел в глазах Вальтера то же самое, он так же проклинал себя.
Проблема в том, что мы нравились ей одинаково, меня приняла волчица, а Вальтера Амелия.
От этой мысли ревность разливалась в крови, бурлила.
Но мог ли я быть с ней? По сути, я моральный урод.
Моя мама, как только я родился, возненавидела меня. В детстве я тянулся к ней, искал её ласки, но слышал только, что я сломал её жизнь.
Когда я вырос, предъявил ей то, как часто она избивала меня ремнём, говорила, что я ублюдок, порождение самой тьмы. Она выслушала меня спокойно, холодно, на её лице не было ни капли сожаления, и поведала мне историю своей жизни.
Отец выкрал её прямо из-под венца, стал насильно первым мужчиной, сказала, что если бы она не забеременела, то отец отпустил её, но чуда не случилось, мама забеременела мной. Ей пришлось забыть о любимом, посвятить свою жизнь ребёнку, которого она ненавидела с каждым днём всё больше.
Пока она нянчилась со мной, отец гулял направо и налево, но иногда брал силой и мою мать. Она ничего не могла сделать Альфе, поэтому вмещала всю злобу на мне.
Не знаю, что повлияло на моё пренебрежительное отношение к женщинам, дурной пример отца перед глазами или я вымещал ненависть к матери на них.
Я пользовался ими, выкидывал, как ненужную использованную игрушку, не беспокоясь об их чувствах.
Так было со всеми, но я не мог так относиться к Амелии. Не знаю, когда это произошло в тот миг, когда она сбежала от меня, в тот день, когда она кончила подо мной или когда впервые увидел её в свете луны, но сейчас я точно знаю, что я пропал.
И дело даже не в сексе, хочу большего, просыпаться с ней, хочу детей от нее, хочу видеть её улыбку на лице, от которой становится так светло на душе. И если ради этого нужно, чтобы с нами рядом был Вальтер, я пойду на это.
Теперь, когда я всё решил, на душе стало так легко, у меня появился план и шанс вернуть её. Но, чтобы найти её, нужно расспросить кухарку Наташу о местоположении моей беглянки, явно она мне тогда не всё рассказала, назвала только страну: Россию.
Поговорю с Вальтером, узнаю его отношение к моему плану. Тут же набираю его.
– Привет, брат. Не разбудил? – он прокашливается и говорит хриплым голосом.
– Нет, сон приснился… Кошмар в общем, – ухмыляюсь, похоже нам снился один и тот же сон. Я знаю по его голосу, когда он возбуждённый, слишком часто мы делили одну женщину на двоих.
– Я приеду.
– Сейчас? Ночью?
– Сейчас. Надевай штаны, сейчас буду.
Беру машину в гараже, отзываю охрану, еду в особняк Вальтер, благо он недалеко.
Вокруг дома дежурят мои ребята, не знаю, что ожидать от Виктора, ведь убить моего бету, самый верный способ сделать мне больно, он часть меня, в нём течёт мой яд, моя кровь.
Нахожу его в той самой комнате, где во сне мы были с Амелией. Воспоминания вспышками проносятся в голове: её стоны, и то с какой любовью она смотрела на нас обоих.
– Что припёрся? – Вальтер опять пьет. Я знаю причину, она у нас одна на двоих: Амелия. Вижу, как страдает тот, который без раздумья готов был отдать жизнь за меня, а я за него.
– Я хочу вернуть Амелию, – без предисловия сообщаю ему.
– Ты хочешь, чтобы я пожелал тебе удачи? – горько ухмыльнулся он. – Ты знаешь, я не смогу сделать это от чистого сердца. Я не борюсь за неё, потому что дал слово, не то я в тот же вечер уехал бы за ней, в Москву.
– Я возвращаю тебе твоё слово.
– Что? – он смотрит на меня, не веря. Рассказываю про мой план и про сон.
– Я видел тот же сон. Думаешь, у нас получится делить её и не перегрызть друг другу глотки?
– Давай хотя бы попробуем?
– О'кей, я согласен. Где искать будем, знаешь? – отрицательно качаю головой. – А я знаю, расспросил Наташу, пока ты валялся без дела.
– Я вообще-то болел, ты сам видел, как меня потрепал Виктор, на мне живого места не было.
– Да знаю я, что ты мне рассказываешь? Это я, вообще-то, ухаживал за тобой, как заботливая мамочка.
– Где наша Амелия?
– В этом и проблема. Ты знаешь, кем оказался её папочка?
– Нет, – предчувствую нехорошее продолжение.
