– Ты можешь поверить в это? Она всё ещё любит нас, у нас есть дети.
– С трудом.
– Я думал, мне конец, без неё жизнь такая серая, невзрачная.
Амелия вышла из душа в шёлковом халате, волосы намочили ткань, сквозь нее проступали острые вершинки груди, лицо залил румянец.
– Иди сюда, – позвал её, усадил к себе на колени, ноги она положила Вальтера, он поглаживал их.
– Расскажи мне о детях? – мне хотелось знать про них всё.
– Хорошо. Во время родов Лулу чуть не умерла. Её шею обмотала пуповина, врачи едва ее откачали. У неё были проблемы с легкими. Доктор посоветовал нам этот климат, поэтому мы здесь. Решили попробовать, как она себя будет чувствовать, она очень гиперактивный ребёнок, может смеяться и тут же зареветь.
– Она вся в тебя, – со смешком поддел Вальтера, тот светился, как лампа Ильича. Давно я его таким не видел. Амелия вернула прежнего друга, меня переполняла нежность к ней, поцеловал её в висок.
– А Богдан? – она улыбалась.
– Он очень независим. С рождения был такой, не любил, чтобы я укачивала его, почти никогда не плачет. Мне кажется, он умнее меня, у него такой осмысленный взгляд.
– Я так много пропустил, – почему я поверил какой-то бумажке? Но Амелия была так убедительна, я решил, насильно мил не будешь.
– С Артёмом у тебя ничего не было, это я понял. – Вальтер нахмурил брови. Я знаю, о чём он хочет спросить, меня тоже мучает этот вопрос. – А как с другими? У тебя были отношения с другими мужчинами? – она перебралась к нему на колени, взяла за лицо.
– Я люблю только тебя и Майкла, и никого к себе не подпущу, – она поцеловала его, а потом, не слезая с его колен, поцеловала меня.
– Простите, что лишила вас общения с детьми, у меня не было на это права.
– Мы наверстаем, – подмигнул ей.
– А что насчёт вас?
– В смысле?
– У вас был, – она сглотнула, – кто-то? – я не хотел врать, хотел, чтобы мы честно говорили всё друг другу.
– Прости, мы просто пытались жить дальше и забыть тебя.
***
Амелия
Я не боялась огня, эти два года я сама превратилась в огонь. Страдала, мучилась, чувствовала себя законченной эгоисткой, уже не надеялась, что когда-нибудь и для меня будет женское счастье.
Тут встретила их, моих мальчиков, мою запретную любовь. Моя душа, расколотая на три куска, воссоединилась, они делают меня целостной.
Меня съедала ревность, у них кто-то был! И в этом я могу винить только себя.
Я зашла в комнату, Лулу опять чудит, скинула одеяло, теперь ёжилась, белые кудри разметались по подушке, они уже длинные, по плечи, детский пушок пропал.
Поправила одеяло, поцеловала в нежную щечку, она пахнет молоком. Не просыпаясь, улыбнулась, поймала меня за шею. Я едва вырвалась из её пухленьких ручек. Недавно у неё появилась родинка над уголками губ. Ох, чувствую, когда она вырастет, ждут меня проблемы, мужчины будут за ней гоняться.
Лицо Богдана нахмуренное, даже во сне он серьезен.
В комнату зашли мои мужчины. Вальтер сел возле кровати Лулу, провел по румяной щечке, села рядом с ним.
– Она такая красивая, на луну похожа.
Майкл сел рядом с Богданом, гладил его по руке. Я устроила слёзный потоп, они так мило смотрелись рядом с нашими малышами.
– Пойдёмте, – вытерла слёзы, – они могут проснуться.
Утром, когда все встали, мы позавтракали и выехали из гостиницы. До острова, где был дом Майкла, добирались на вертолёте. Лулу попросилась на колени к Вальтеру, с восторгом смотрела в окно, даже Богдан хорошо принял Майкла, показал ему своего плюшевого волка, которого никому раньше не доверял.
Я ревновала, чувствовала себя брошенной, ведь раньше я была для них всем, теперь у них появились отцы, которых им так не хватало.
– Амелия, всё хорошо? – спросил Майкл, уткнулась носом ему в плечо.
– Я волнуюсь, как теперь мы будем жить?
– Хорошо, переедем в мой дом.
– Так, стоп! Почему именно в твой дом? – спросил Вальтер. – Что это? Юношеский максимализм? У кого больше, тот и лучше? – продолжал спорить Вальтер. Я рассмеялась, мои мальчишки опять ссорятся, но всё это мелочи, уверена, мы найдём компромисс.
Главное случилось, я так долго бегала от судьбы, боялась разрешить себе быть счастливой, довериться своим мужчинам. Но теперь всё будет хорошо.
Прошлого не вернуть и не исправить, но со мной Альфа моего сердца и Бета моей души, значит, я буду счастлива.
