— Может ты скажешь, что тебя тревожит? Это та травма детства, о которой я говорил? — удивительно, как он чувствует меня, ведь я считала, что внешне я ничем себя не выдаю.
— Нет, Лиам, это глупость.
— Поэтому ты бледнеешь, когда вспоминаешь это? — молчу, не знаю, что сказать. — Ты всё ещё не доверяешь мне? — он убирает прядку прядку с лица.
— Мы знакомы всего ничего. Ты хочешь, чтобы я тебе душу раскрыла?
— Да.
— Мы просто трахаемся, Вильям. Тебе не нужно это дерьмо, — поднимаюсь с него. — Я могу одолжить твою рубашку? Один наглый тип, опять испортил мою одежду.
— Да, конечно, — теперь он мрачный, брови сведены вместе, он обиделся. Но, как я ему всё расскажу? Если даже отцу не призналась?
Поднимаясь по лестнице, не чувствую его взгляда на мне, хотя я по прежнему голая.
Вот и случилось то, чего я боялась, он отстраняется от меня, потому что я не позволяю приблизиться. Как я и думала, призраки прошлого не дают покоя, они испортили мне прошлое, продолжают портить настоящее и будут дальше омрачать мою жизнь.
5.
Вернуться
— Мам, папа, я на вечеринку с Мишелем, — кричу, одновременно одевая рукзак на плечи.
— Принцесса, может не стоит? — в мою комнату заходит отец.
— Пап, — обнимаю его за шею, — там же будет Мишель! Мы встречаемся уже два года, мне двадцать один, я учусь на последнем курсе колледжа.
— Да, ты уже большая девочка, — с грустью соглашается отец.
— Ди, это наверное поздно… — папа собирается с духом, — помни про защиту, — выпалил он на одном дыхании. Краснею.
— Так! Стоп, папа! Это действительно поздно, я выросла. И мы с Мишель решили не торопиться, подождать до свадьбы.
— Правда? — радостно удивляется отец. — Очки у Мишель выросли, мне всё больше нравится этот парень. Что будет на этой вечеринке?
— Соберётся весь колледж, наши общие друзья, даже будут диджеи.
— Может хоть охранника возьмёшь?
— Пап! — возмущённо отдергиваю его. — Чтобы он, как тень следовал за мной?
— Просто с утра сердце ноет, будто беда впереди, — отец потёр рукой в области груди. Он правда выглядит бледным, на лысом лбу выступил пот, властный, уверенный взгляд пропал, он растерян, впервые отпускает любимую дочурку на всю ночь на вечеринку.
— Может мне правда остаться? Выглядишь ты неважно.
— Ничего, просто время так быстро бежит, моя принцесса совсем взрослая, а я всё ещё вижу тебя маленькой девочкой.
— Мистер Эванс, — к нам подходит дворецкий, — пришёл Мишель.
— Тогда я пойду?
Отец провожает меня до двери, за которой стоит Мишель. У него внешность сёрфера: загорелое тело, кудрявые белые волосы до плеч, белозубая улыбка.
— Привет, — быстро целую его в губы.
— Добрый вечер, мистер Эванс, — здоровается парень, левой рукой придерживает меня за талию, правую, протягивает отцу для рукопожатия. Папа пожимает, сверлит его глазами, я знаю, он ему не нравится, отец его считает бабником, двуличным, но мне решать с кем встречаться. Я люблю его, и он доказал свою преданность мне, в течение двух лет ждёт нашей близости. У меня конечно возникают сомнения, всё же он парень, но Мишель клянётся, что верен мне, что спускает пар в душевой. Даже думать не хочу, чтобы это значило.
Он всегда галантен со мной, ухаживает, дарит цветы, девчонки завидуют мне белой завистью, ну или не очень белой. Знаю, мне жутко повезло с ним, мы уважаем друг друга, доверяем, любим, и сделаем всё правильно, у нас будет самая лучшая брачная ночь.
— Береги мою дочь, — с нажимом говорит отец. Мишель стушевался, папа всегда подавляет других людей, с посторонними он властный, холодный, неприступный, только мы с мамой знаем какой он нежный и заботливый.
— Не пугай его, пап! — отец всегда слушается меня, он балует свою принцессу и души во мне нечает.
— Я предупредил, Ди. Ничего такого.
— Вы можете не переживать, Мистер Эванс, всё будет о'кей, — Мишель пытается улыбнуться, но я вижу, ему это даётся с трудом.
— Это тебе нужно будет переживать, если моя девочка расстроится, — отец похож на грозовую тучу.
— Ой! Всё, пап! — закатываю глаза и целую его в щеку. — Мы пошли, — выталкиваю Мишель на улицу.
— Отец мне дал кабриолет, — городо говорит он, достаёт брелок и снимает сигнализацию.
— Супер! — восторженно хлопаю в ладоши, немного по-детски, но он любит меня такую, какая есть. Мишель подходит, открывает мне дверь автомобиля.
— Садись, моя принцесса, — вкладываю свою руку в его, мои тонкие пальчики теряются в мужской ладони, взгляд синих глаз зачаровывает.
Мы выезжаем со двора, охранник открывает ворота. Катаемся по улицам Голливуда, ночью здесь кипит жизнь, словно город просыпается. Встав коленями на сиденье, ловлю ветер, наслаждаюсь эйфорией, вперемешку с адреналином, кричу, подняв руки вверх.
Свобода! Я впервые чувствую её, нет охранников, строгого заботливого папочки, здесь только я и мой Мишель. Он смеётся, заразительно, запрокинув голову назад.
— А куда мы едем? — смотрю в зеркало и крашу губы розовым блеском, поправляя голливудские локоны.
— К моим друзьям, они закатывают улётные вечеринки. Тебе понравится.
Мы едем долго, приезжаем в северный Голливуд, мой восторг поутих, я впервые в таком бедном районе. Останавливаемся у обшарпанного двухэтажного дома, где грохочет музыка на всю улицу. Из него выходит пьяный парень и падает на зелёный газон.
— Это и есть дом твоих друзей? — сжимала края белоснежного сарафана, нервно ерзая на сиденье.
— Ну что ты, принцесса, я же с тобой? Они замечательные люди, тебе понравится, не стоит судить о человеке по его социальному положению.
— Я и не сужу, наша компания помогает бедным, у нас даже есть приют для людей попавших в трудную жизненную ситуацию.
— Да, Диана, я знаю, — в его голосе проскользнули нотки раздражения, но потом он улыбнулся, отстегнул ремень безопасности и поцеловал меня.
— Ты же веришь мне? — смотрела в чистые, голубые глаза, он похож на ангела, как ему не верить?
— Пошли, — он обнял меня за талию, мы зашли в дом, где стоял такой грохот, крики, что я поморщилась.
Со второго этажа спускался парень. Бывает у вас такое, что вы впервые видите человека, ничего о нём не знаете, но на подсознательном уровне боитесь его? Мускулистые, перекаченные руки, он спрятал в карман рваных джинс, на нём была борцовка, так, что я смогла рассмотреть синие рисунки по всей руке. На шее тоже были татуировки, но особенно меня поразили его глаза, безжизненные, как у робота. Целующиеся на лестнице парочки, с какими-то благоговением отступали в сторону, завидев его. Парень шёл к нам.
