Он не будет по ней скучать, но ему будет не хватать поездок в больницу в Стейнеруде
[20]. Пейзажей быстро сменяющих друг друга времен года. Садов и дорог, дуба во дворе и душевнобольной женщины в палате в конце коридора. Когда он в минуту близости рассказал об этом Беттине, она крепко сжала его руку и взволнованно посмотрела на него. Теперь у могилы она еще сильнее сжимала его руку, будто хотела выжать из Фредрика слезы.
Дом приюта с плоской крышей стоял стена к стене с часовней. Мебель пахла корицей и сладковатыми дамскими духами.
За фигурами собравшихся на поминки стариков Фредрик разглядел маленький портрет матери у камина. Он был сделан шесть лет назад — тем летом, когда они поняли, что она больна.
Надо было отказаться от предложения Беттины устроить поминки. Теперь он укоризненно смотрел на нее через кухонный проем. Он никогда не видел ее такой прежде. Темные волосы, обычно распущенные, были собраны серебряной заколкой, на шее висела нитка жемчуга. Простое черное платье, незаметно ушитое в талии, чтобы подчеркнуть линию ягодиц, доходило ей до лодыжек. Татуировка с изображением орла на плече была прикрыта шелковой шалью. Она стояла рядом с пожилой дамой, склонившись над термосами с кофе. Фредрик вздохнул. Новый костюм был слишком тесен в плечах. Воротник хлопчатобумажной рубашки сдавливал шею, затянутый галстук сжимал горло. Беттина посчитала, что этот костюм будет самым подходящим и ему стоит потратиться на него, ведь, как бы там ни было, это похороны его матери.
Беттина была уже немолода, но и не так стара, как он. Залегшие под глазами тени и обаятельные морщинки в уголках век теперь останутся навсегда. Он подумал, не подключить ли телефон к старенькому музыкальному центру. Немного музыки не повредит. Том Уэйтс прекрасно подходит для похорон.
— Фредрик Бейер, я полагаю?
Фредрик удивился, что не узнал его на кладбище. В элегантном темно-синем костюме, стильных очках, с белоснежными зубами, он выделялся среди других стариков. Это был Герхард Мунсен — бывший министр, судовладелец и ветеран партии «Хёйре». Они пожали друг другу руки.
— Это я. Вы знали мою мать?
— Скорее, я был знаком с господином Бейером. Я познакомился с вашими родителями много лет назад. Вы тогда только научились ходить. Ваши родители произвели на меня сильное впечатление.
Фредрик опешил. Закрытый и сдержанный — наверное, так бы он охарактеризовал своего отца. Не тот человек, который производит впечатление. Может быть, он имел в виду его мать? Она была красивой.
— Одно время я много общался с вашим отцом. И по работе, и в жизни. Наши супруги тоже были знакомы. Элизабет, моя жена, очень любила Гунхилль.
Фредрик слабо улыбнулся.
— Элизабет… ваша жена тоже здесь?
— Элизабет, к сожалению, очень больна. Но она очень хотела, чтобы я присутствовал.
Они еще раз обменялись рукопожатием.
— Спасибо, что пришли.
Мунсен не выпускал его ладонь.
— Если я правильно понимаю, вы работаете вместе с моим сыном?
Фредрик вопросительно взглянул на него.
— Себастианом. Себастианом Коссом. Над тем жутким убийством в Маридалене.
Фредрик даже не попытался скрыть изумление.
— Правда? Себастиан Косс — ваш сын? Никогда бы не подумал.
Он неестественно улыбнулся.
— Мы живем в маленькой стране.
Старый судовладелец тихонько вздохнул. В его взгляде читались отстраненность и усталость. Он выпустил руку Фредрика.
— И правда маленькая страна, — повторил он.
— Слушай, Фредрик.
Он открыл глаза. Беттина выпустила изо рта его член и подняла глаза.
— Что это был за старик?
— Старик? Какой?
— Тот, с кем ты разговаривал.
— А, этот. Просто друг моих родителей. И как оказалось, отец моего коллеги, Себастиана Косса.
— Он приятный человек.
— Косс?
— Старик. Он просто милашка.
— А Косс — просто мудак.
Он откинул голову на подголовник. Как же он устал. Он был возбужден и раздосадован. Почему она не может закончить побыстрее? Он посмотрел из окна машины на собаку, игравшую с мячом на другой стороне дороги.
Глава 22
Служебный автомобиль «Форд-Фокус» на большой скорости мчался среди бескрайних полей. Над озером Маридалсванне лежала серая мгла. По земле стелились облака тумана. Краем глаза Фредрик заметил, что Кафа теребит свой временный пропуск в здание полиции. В машине стояла гробовая тишина, пока он не нарушил молчание.
— Косс. Себастиан. Это написано на вашей двери, — съехидничал Фредрик.
Она робко улыбнулась.
— Думаешь, это его взбесило?
— Могу заверить тебя, что да. Когда тебя ставит на место подчиненный, злоба вырывается наружу из каждой клеточки тела. Он тебя ненавидит.
— Ну и ну.
Фредрик манерно взмахнул рукой и, изображая одно из излюбленных движений Косса, провел пальцами по коротким темным с проседью волосам.
— Он всех ненавидит. Себастиан Косс — кусок дерьма. С какой стороны ни посмотри.
Кафа снова повесила пропуск на шею.
— Прямо как твой напарник, Фигуэрас. Он ведет себя так, как будто я собираюсь разрушить его брак, — холодно сказала она.
В его груди все напряглось. Он попытался собрать все свои силы, но и она тоже могла бы поднапрячься.
— Дело не в тебе, — отрезал он. — А в том, что мы бы тоже не отказались поучаствовать в обсуждении, прежде чем получить новую коллегу.
— А они просто подсунули вам эту дамочку из СБП?
Теперь уже была очередь Кафы ехидничать. Она отчетливо слышала разгоряченный спор следователей.
— Именно. В остальном же Андреасу самому прекрасно удается разрушать свой брак.
— В это несложно поверить.
Примерно через сто метров после въезда в Сульру они увидели то, что искали: синий почтовый ящик, криво висевший на столбе. Они припарковались. В лесу пахло землей и гниющей древесиной. У подножья холма деревья стояли голые, но выше по склону поднимались деревья с зелеными кронами, из-за которых проглядывало небо. В лесу царило безмолвие. Через пару минут ходьбы показался надел земли со стоящим на нем красным двухэтажным деревянным домом. За запачканным окном на пристроенной террасе сидел пожилой мужчина в инвалидном кресле. Когда Фредрик и Кафа подошли к нему, он открыл глаза.
