Фредрик наклонился так сильно вперед, что из-под него чуть не выскользнул стул.
— Думаю, вас используют, — сказал он.
Морщина на лбу журналиста стала еще заметнее.
— Так. И зачем?
— Затем, что кто-то решил представить эту трагедию как религиозную месть. Чтобы мы подумали, что за всем этим стоят исламистские фундаменталисты. Может быть, так и есть. Но это дело сложнее, чем кажется. В этом я уверен.
Фредрик секунду помедлил, а затем продолжил.
— В том подвале что-то происходило.
Йорген закатил глаза.
— Так ты считаешь, что пресса позволяет себя использовать? В качестве полезных идиотов? Эта песня стара как мир.
— Это твои слова. За этим стоят профессионалы, понимающие, как устроено общество, и они знают, на какие кнопки надо нажимать.
Он взглянул на пустой бокал Йоргена.
— Еще по пиву?
— Да, черт возьми, — недовольно проворчал журналист.
Когда Фредрик вернулся, Йорген выглядел очень задумчивым.
— А что насчет эмира? Мухаммеда Халеда Умара, которого вы ищете? И его телохранителя, Камбрани? Ведь единственные, кого разыскивают по этому делу, это исламские фундаменталисты?
Фредрик даже не попытался солгать.
— Мы не хотели, чтобы о них стало известно.
— Так значит, есть хорошие источники, — весело отозвался Йорген.
— Про эмира я ничего не могу сказать. Так как мы хотим с ним пообщаться, он в розыске. А Камбрани лежит в Уллеволе. С отеком яиц, судя по тому, что я слышал.
Фредрик наклонил голову к Йоргену.
— Если вы знали про эмира и Камбрани, почему не написали об этом?
— Этого я не могу сказать.
— Ага, — ответил Фредрик. — Спорю на два пива, что прямо сейчас команда операторов стоит перед обезьянником в Грёнланне. Вы пообещали ничего не печатать, пока эмира не арестуют? Так ведь?
Йорген ухмыльнулся и закатил глаза.
— Посмотрим.
Он вышел покурить. Фредрик наблюдал за ним через грязное окно, пока тот стоял под красным навесом, прячась от дождя. Полицейский надел куртку и вышел вслед за товарищем. Они стояли бок о бок, как Лорел и Харди
[26].
— Мне нужно знать, кто ваш источник, — сказал Фредрик.
Йорген глубоко затянулся и на выдохе ответил.
— Ни за что, Фредрик.
Его голос посерьезнел.
— Это святое. Ты знаешь.
— Ты понимаешь, что источник вас использует?
Йорген издал какие-то чавкающие звуки и косо посмотрел на друга.
— Ни за что, — повторил он, — Меня этим не проймешь. Ты приоткрыл пару дверей, и мы будем иметь это в виду. Но, твою мать, я не раскрою наш источник. Пока что у меня нет ничего, кроме твоих слов.
— Ты боишься признаться в том, что тебя использовали? — попытался Фредрик еще раз.
Йорген фыркнул.
— У всех источников есть свой интерес. И эта информация пришла с неожиданной стороны. Я могу сказать только это. Но большего ты не получишь.
Он стряхнул пепел.
— Но ведь информацию вбросил какой-то политик, из самых верхов?
Йорген ухмыльнулся.
— Тебе придется отступить, я больше ничего не скажу. А почему ты так думаешь?
— Я не думаю. Я знаю, — твердо ответил Фредрик, повернувшись к нему. — Ты слишком хорошо изучил это дело для человека, который всего лишь получил директиву от начальства. Очевидно, что ты ведешь его. А это значит, что ты или кто-то другой в твоем отделе имеет непосредственный контакт с источником. И, как мне изестно, ты занимаешься политикой, а не преступлениями.
Заходя обратно в паб, Фредрик резко остановился. Он задумчиво посмотрел на припаркованные машины на темной улице. Он заметил какое-то движение. Огни машины? Или ему показалось? Он проследовал за своим товарищем внутрь.
Глава 29
В лезвии опасной бритвы отражалась луна. Изумленный и зачарованный ею, он на секунду замер, затем медленно повернул рукоятку, пока не увидел свое отражение. Его взгляд был мрачным и ничего не выражавшим.
Опасная бритва медленно скользила по поверхности белого, как лед, черепа. Зачерпнув воды из небольшой плошки, он стал бриться. Провел лезвием вдоль виска к тому месту, где должно быть ухо, по неровной, зарубцевавшейся коже, через которую, как сквозь тонкую пленку, проступали хрящи. Мужчина повернул голову, и мышцы шеи натянулись так, что он почти ощутил боль. Он посмотрел на бритву, потом на руку. Вода затекала в слуховой проход. Только удалив все волосы на теле, он отложил бритву и выплеснул воду. Сев на корточки, он открыл банку и указательным и средним пальцами стал втирать молочно-белую массу в кожу. Вещество должно было медленно впитаться в верхние слои кожи и сделать его невидимым.
Закончив, он поднялся, выпрямил широкую мощную спину, как орел, расправляющий крылья во время полета, и, проведя руками по гладко выбритой коже, оценил результат.
Если бы кто-нибудь в лесу наткнулся на него на гравиевой дороге, то обратил бы внимание на его обнаженное накачанное тело, крепкие ноги, лоснящуюся, как растаявший парафин, кожу, играющие под ней мускулы, идеальной формы голову без ушей, напоминавшую жемчужину. Но если бы мужчина обернулся, то человек бы отпрянул назад, не веря своим глазам и с ужасом понимая, что ему пришел конец.
Глава 30
— Ты давно знаешь Фредрика? — вполголоса спросила Кафа.
Андреас Фигуэрас холодно посмотрел на нее.
— Да, — коротко ответил он.
Она сделала вид, что не придала значения его тону.
— Что у него случилось с ногой? Почему он хромает?
Помедлив, Андреас взглянул на своего напарника, которого они обсуждали. Фредрик был в солнцезащитных очках агента, футболке с надписью ZZ Top и поношенной вельветовой куртке, из-за чего владелец небольшого магазина «Ношк секьюрити энд Тех», где были куплены камеры наблюдения из Сульру, никак не мог понять, что перед ним сотрудник полиции.
— Ну, — сдержанно ответил Андреас. — Раз тебе с ним работать, то тебе не помешает знать, чтобы не облажаться.
Она облизала верхнюю губу. Видимо, ей и в голову не приходило, что за этим может стоять какая-то бо́льшая история, чем падение с лестницы или велосипеда. Теперь Кафа изучала Андреаса, окидывая его взглядом от коричневых кожаных ботинок и до серебристо-седых кудрей. Он понял, о чем она думает: это жест откровения, или он просто ищет способ досадить ей? Ответ прозвучал незамедлительно.
