— TV2 связались со мной час назад, — мрачно произнес Неме.
— Косс, отвечающий за правовую сторону вопроса, встретит журналиста на ресепшен. Сюда его пускать нельзя.
Неме взглянул на Косса, давая понять, что решение окончательное и обсуждению не подлежит.
— Я бы лучше поручил это тебе… — продолжил он, кивая в сторону Сюнне, и провел пальцем по подбородку, ямка на котором была такой глубокой, будто вырублена топором.
— …или тебе.
Он показал на Фредрика.
— …но пока я не узнаю, кто предатель, будем следовать предписаниям.
Глаза Косса горели, но он сохранял молчание.
— Бо́льшую часть отрыжки этих бывших сектантов комментировать нет необходимости. Но они придут с конкретными обвинениями, и я, а следовательно, и все мы предстанем в негативном свете.
Неме рассматривал свои грубые ладони.
— Покинувшие общину сказали, что связывались с нами. Просили о помощи.
Он взглянул сначала на Фредрика, затем на Сюнне, которая выбросила окурок и закрыла окно.
— В таких делах, как это, у нас нет права на ошибку. Вы вообще в курсе, чего стоит нам это дело? Сколько задействовано ресурсов? Сколько грабителей, воров и насильников разгуливают на свободе, потому что я должен ставить в приоритет все, что в наших силах, чтобы найти этого сумасшедшего убийцу?
Большими шагами Неме направился к двери. Там он развернулся и приложил палец к своему седому виску.
— Так что смотрите у меня. И хватит меня бесить, черт бы вас побрал. Я ясно выразился? Йоргенсен? Бейер?
И, не дожидаясь ответа, он вышел. Дверь осталась открытой, и Неме продолжил свою тираду уже в коридоре.
— Отыщите эту гребаную общину, — взревел он.
Полицейские какое-то время стояли молча, пока не заговорила Сюнне.
— Судя по журналу звонков из центральной аппаратной, телефонный звонок с номера покинувших общину был переведен на общий номер вашей рабочей группы через два дня после бойни. Что вы об этом знаете?
Фредрик посмотрел на Андреаса. Тот покачал головой.
— Что-то я не заметил, чтобы нам кто-то звонил, — сказал Андреас раздраженно.
Фредрик повернулся к Коссу и пожал плечами.
— Сорри. К нам такие звонки не поступали.
— Твою мать! — вскричал Косс, резко взмахнув кулаком.
— Тогда я предлагаю попытаться выяснить, с кем они разговаривали, — сказала Сюнне.
— Угу, — ответил Фредрик. — Вызовем их на допрос.
— В этом нет необходимости, — продолжила она. — Они уже здесь.
Глава 45
Лондон. Февраль 1943 г.
В комнате для допросов висела стеклянная лампа мятно-зеленого цвета, освещавшая болезненным светом четверых собравшихся.
Майор разведки Герберт Гоуэн открыл пачку «Данхилла». Он запустил в нее большой и указательный пальцы левой руки, высыпал табак из пачки, затем выбрал комочки размером с горошины, придал им форму шариков и набил ими короткую трубку эбенового дерева.
— Ну что же, господа. Давайте подведем итоги. Вы, герр Эктон…
Джон кашлянул и перебил его.
— Доктор Эктон. Но теперь я получил звание лейтенанта и служу в Блетчли-парк
[36].
— Верно, — помедлив, записал майор и продолжил. — Вы, лейтенант Эктон, связаны с британской разведкой и много лет проработали в тайных службах Его Величества. Вы, доктор Мунсен, норвежец. Вы работаете в колледже Биркбек в составе Лондонского университета в качестве специалиста по морской биологии и не имеете никакого отношения к правительству в изгнании или организованному им движению сопротивления.
Это прозвучало как обвинение. Кольбейн ковырял поверхность стола.
Гоуэн положил трубку рядом с листом бумаги, на котором делал записи. За его спиной у двери, ведущей в аналитический отдел разведки, сидел худой капрал с тоненькими усиками. В течение двух часов допроса выражение его лица оставалось неизменным.
— И вы оба были вхожи в одно и то же общество расовой гигиены в Вене. Будьте так добры и просветите нас о составе, — майор отлистал несколько страниц назад, — этой вашей венской группы?
Джон и Кольбейн переглянулись. Кольбейн взял слово.
— Что же, — начал он, взяв карандаш из углубления посреди стола. — Если позволите.
* * *
Из окон столовой на втором этаже они наблюдали, как оранжевый отсвет зимнего солнца перетекает в лиловый, перед тем как на город опустится ночная тьма. Голые ивовые кроны Гайд-парка сливались с кирпичными постройками Кенсингтона. Ароматный гуляш, в котором мяса было больше обычного, был вкусным.
— Расскажите об уходе из братства.
Глаза майора Гоуэна сузились. Капрал ушел. Вместо него рядом с майором стоял офицер с норвежским флагом на плече. Бледнокожий человек представился полковником Хасле из Верховного командования Вооруженных сил. Он положил руки на лежавший перед ним на столе конверт и, благоговейно рассматривая свои короткие пальцы, слушал.
— Профессор Элиас Бринк создал Венское братство в середине 1920-х, — начал Кольбейн.
Он закрыл глаза и продолжил.
— Первым большим проектом братства было описать различие человеческих рас.
Норвежский полковник поднял глаза и удивленно посмотрел на него.
— Надбровные дуги, формы носов и подобное? — предположил он.
Кольбейн несколько раз кашлянул в знак того, что он среди тех, кто считает расовые исследования более сложной наукой, чем это кажется на первый взгляд.
— Ну, и это в том числе. Но мы углубились в медицинскую сторону расовой биологии. К примеру, некоторые расы переносят отдельные болезни лучше, чем другие. Возьмите хотя бы испанку. В Скандинавии смертность среди лапландцев от нее была намного выше, чем среди шведов и норвежцев. Этносы по-разному реагируют на медицинские средства, на ядовитые и различные питательные вещества.
Он глубоко вздохнул.
— Мы, ставшие частью Венского братства, искренне желали сделать мир лучше. Мы хотели систематизировать расовые различия во благо человечества. Внести вклад в разработку вакцин, приспособленных к этносам, давать советы каждому этносу по поводу болезней и применения лекарств и питательных веществ с витаминами… Да. Так и было. Но если у кого-то достаточно знаний, чтобы создать лекарство, у него также достаточно знаний, чтобы создать яд.
Виновато улыбаясь, он потер ладони.
