Солдаты приступили к делу. Немая сцена сменилась кипящим действом. Послышались сигнальные свистки, солдаты сняли с собак намордники, и под низкими тучами раздался злобный собачий лай. Солдаты с гавкающими псами ворвались в барак. Оттуда послышались грохот и крики, и сначала по одному, а потом небольшими группками пленные побежали сквозь гущу лающих собак и охранников. В окнах других бараков показались бледные испуганные лица. Пленные быстро заняли свои места, построившись в ряды, и встали как вкопанные. Нельзя было смотреть по сторонам. Стоявший в дверях солдат с триумфом поднял вверх провисший войлочный мешок. Трофей. Что могло быть в этом мешке? Пара сухих батонов хлеба? Лопата? Ржавый нож?
Бринк поднял вверх кулак и вытянул указательный палец. Солдат со всей силой швырнул мешок о землю и показал на одного из пленных. Двое солдат вытащили его из молчаливой безвольной толпы людей и потащили к рабочему бараку. Элиас Бринк развернулся и пошел вслед за ними в сопровождении охраны. Крики ужаса пронеслись по лесу.
— Не за этим ли ты пришел сюда?
Кольбейн отложил бинокль, надел шерстяные варежки, затем повернулся и посмотрел на соседа, который протянул ему фляжку. Холодные голубые глаза, лениво наблюдавшие за лагерем, теперь проснулись. Кольбейн почувствовал резкий запах одеколона после бритья, поднимавшийся из-за воротника сине-серой норвежской униформы «Хирда» с вышитой на рукаве эмблемой с надписью «Нурланн». Между ними лежала трость, на которую сосед Кольбейна опирался при ходьбе. Округлый набалдашник эбенового дерева был похож на человеческую кость. От этой мысли Кольбейна передернуло. Хьелль Клепсланн был нацистом, а лагерь Эстхассель — его рабочим местом. Прошло четыре с половиной недели с их первой встречи.
Кольбейн добрался до Абельснесса во Флеккефьорде в зловонном багажном отделении рыбной шхуны. Кивая головой, он слушал рассказ рыбака о том, что его контактом в Листе будет преданный член «Национального единения».
— Он, разумеется, нацист. Но он ненавидит Элиаса Бринка, — рассказал рыбак.
— Я, конечно, могу ему доверять? — спросил Кольбейн.
Человек из «Хирда» появился во Флеккефьорде через два дня. Рыбак ушел в море, и Кольбейн выполз с чердака, только когда человек в униформе третий раз нажал на клаксон в машине. Это был условный сигнал.
— Клепсланн. Хьелль, — сказал солдат, протягивая Кольбейну руку в тугой кожаной перчатке.
Вместо того чтобы принять рукопожатие, Кольбейн замер. У пришедшего на поясе висел пистолет «Люгер Парабеллум», а такое оружие немцы выделяли не любому норвежскому нацисту. Что это на самом деле за человек?
Кольбейн подумал о вымышленном имени на поддельных документах, лежавших в кармане. Но какое это имело значение? Его послали сюда в качестве шпиона. Он это знал, и нацист тоже это знал. Если уж умирать, то со своим именем.
— Кольбейн. Меня зовут Кольбейн Име Мунсен. Не желаете глоток кофе, чтобы согреться?
Хьелль Клепсланн задумчиво восседал за рулем отремонтированного «Остина», пока тот, пыхтя, двигался к вершине горы Федахея. Поездка заняла чуть более двух часов. Иногда нацист издавал шипящий звук — нечто среднее между пением себе под нос и бормотанием, и Кольбейн не отрываясь смотрел на него, на его еле заметно двигавшиеся узкие губы. Судя по копне светлых волнистых волос, коротко постриженным седым вискам, выраженному подбородку и острому носу, Хьеллю, как предположил Кольбейн, было около сорока пяти. На последнем отрезке пути Хьелль Клепсланн объяснял дорогу к маленькой хижине, где будет жить Кольбейн. Сам Клепсланн жил в Вансе — поселке, который они только что проехали. Убедившись, что слежки нет, Клепсланн и Кольбейн вошли в хижину.
Глава 60
Ступни ныли, но Фредрик не двигался с места. Он стоял у доски в переговорной. Стоял там так долго, что мог восстановить каждую деталь вокруг даже с закрытыми глазами.
Прямо перед ним на доске висели распечатанные стоп-кадры — снимки с видеокамер в хостеле Осло. На них был тот, кто напал на них с Кафой, тот, кто, по их подозрениям, стоит за убийствами в Сульру, тот, кто, как они предполагали, похитил Аннетте Ветре и Йоргена Мустю. Рядом с ним — увеличенное фото Мухаммеда Халеда Умара, эмира, подозреваемого в преступлении, но оказавшегося жертвой. Короткая синяя стрелка указывала на сопровождавшего его Мухаммада Камбрани и других членов «Джамаат-и-Ислами». Справа от исламистов к доске была прикреплена красными магнитами серия фото из Сульру. На них были запечатлены прихожая с вешалками и хаотично разбросанная на втором этаже обувь, пастор Альфсен на коленях у постели и лаборатория, разные аэрофотоснимки и карты коммуны. По краю доски Кафа написала: «Акционерное общество “Монтажная компания Осло” — построили подвал, “Норвежские системы безопасности и техника” — камеры видеонаблюдения, прокат машин “Автомобили Экерна” — фургон». На другой стороне доски, слева, висели фото погибших в Сульру: искалеченный Ивар Тюфте и крестьянин Оттар Скарен, маленькие фотографии членов общины, и на самом верху — фото Аннетте и Йоргена.
Черным фломастером Фредрик обозначил связь этих людей с Турид Мустю, Кари Лисе Ветре, ее мужем и внуком Уильямом. Всех их соединяли линии. Сейчас главное найти место ему. Бёрре Дранге. Папе Перу. Перу Ульсену. Третьему пастору. Человеку, чей приход изменил всю жизнь общины. Чей псевдоним в интернете — Рука Господня. Где его место в этой загадке?
Фредрик открыл глаза, сделал шаг вперед и переместил изображения убитого Мухаммеда Халеда Умара и остальных исламистов на край доски. Затем он освободил на доске место рядом с нападавшим на Сульру. Вот здесь. Место Бёрре Дранге — в центре этой загадки. — Во всей стране — всего два человека по имени Бёрре Дранге.
Встав у доски, Фредрик оглядел присутствующих поверх очков и направил тонкую указку на фото Дранге. На стульях, похожих на насесты, сидели следователи и руководители экспертно-криминалистических подразделений. Сзади них с кислой миной стоял Себастиан Косс, а рядом с ним — сам комиссар полиции. Неме положил палец на ямку на подбородке и держался петухом. В самом конце комнаты, около окна, сидел Андреас с серебристыми кудрями и Кафа с чашкой кофе. Кафа пришла вместе с мужчиной, который теперь стоял, опершись на подоконник, и что-то шептал в трубку, зажав пальцем ухо. Коротышка, начальник СБП с суровыми бровями. Самир Бикфая.
— Одному из них тридцать восемь лет. Зарегистрирован по адресу в Фоллу, работает врачом в частной клинике. Трое детей, шесть лет женат. Мы выбрали о нем информацию, которая может совпадать. Его возраст почти совпадает с возрастом человека, которого мы ищем, а в остальном мало похожего.
Он сделал короткую паузу.
— Как бы то ни было, Кафа проверит его завтра утром.
Фредрик кивнул коллегам. Неме оглянулся на Кафу, и Фредрик мог поклястся, что та покраснела.
— Без подкрепления? — раздался глубокий, как из рекламы, голос начальника.
— Изначально без подкрепления, да…
Косс перебил его.
