— И что, так и не попытались связать его с вашим сценарием?
— Слушайте… Бэллард, верно?
— Да, Бэллард.
— Вы хоть представляете, сколько времени нужно, чтобы определить, откуда выходил в Сеть наш клиент? А этот парень работал в автосалоне, где у него был доступ к чертовой уйме компов. Мы взяли его с кастетами и закрыли за фелонию. Все. У нас хватало и других дел.
Бэллард молча кивнула. Да, именно так и работает система. Слишком много дел, масса переменных, куча юридических правил. Закрыли за фелонию — уже хорошо. На улице стало одним подонком меньше, и можно заняться следующим.
— Хорошо, спасибо, что перезвонили, — сказала она. — Вы мне очень помогли. Сделайте одолжение: если с того задержания остались фотографии или кто-то в отделе вспомнит, что было написано на кастетах, дайте мне знать. Эта информация поможет раскрыть мое дело.
— Договорились, — ответил Фернандес.
Бэллард подъехала к воротам парковки за участком и приложила пропуск к электронному считывающему устройству. Металлическая стена откатилась в сторону, и Бэллард принялась колесить по парковке в поисках свободного места. Ночью там было тесно: машин на улицы выезжало меньше, чем днем.
Войдя в участок через служебную дверь, Бэллард увидела двух пьянчуг: те были прикованы к скамье для задержанных. Оба наблевали себе под ноги. С костюмом в руке Бэллард прошла по коридору и поднялась в раздевалку, чтобы переодеться.
В детективном отделе было пусто. Поскольку у Бэллард не было собственного рабочего места, она подошла к дежурной стойке, чтобы проверить, нет ли для нее сообщений. Уведомление было лишь одно: в четыре дня ей кто-то звонил. Номер начинался с кода 888. В графе имени было нацарапано что-то вроде «Нерф Коэн». Бэллард такого не знала. Забрав уведомление, она села за прежний стол.
Прежде чем разбираться со звонком, она открыла галерею на телефоне и пролистала фотографии, пока не нашла снимки синяков на теле Рамоны Рамон. С помощью большого и указательного пальца увеличила каждое фото и всмотрелась в следы от кастета. Возможно, сказывались слова Фернандеса, но теперь Бэллард видела то, чего не заметила в больнице: четкие отметины на торсе, справа и слева. Слов разобрать было нельзя, но на правом боку было что-то вроде буквы «Г» или «Т», а на левом — «М» или «Ш». Бэллард сообразила: если слова на кастетах написаны слева направо, на теле жертвы их следует читать справа налево.
Итак, синяки оказались существенной подробностью дела. Конечно, не решающей, но эта деталь головоломки указывала на Трента. Бэллард почувствовала прилив сил. Пора было переводить расследование — по меньшей мере законную его часть — в цифровую форму. Взглянув на циферблат над телеэкранами, Бэллард увидела, что у нее есть целый час до инструктажа перед началом «ночного сеанса». За это время можно много чего успеть. Она решила начать с составления следственной хронологии, хоть этот документ и не будет первым в папке. Богатый опыт подсказывал, что хронология — основа любого дела.
Через полчаса завибрировал телефон: звонок с неопределенного номера. Она решила ответить.
— Говорит Бэллард.
— «Свет и тьма».
Бэллард узнала голос Хорхе Фернандеса.
— Это было на кастетах? — взволнованно спросила она.
— Ага. Я поспрашивал ребят, и кто-то вспомнил эти слова. Свет и тьма, добро и зло. Поле битвы — душа человеческая. Ну, вы поняли.
— Да, поняла.
— Информация полезная?
— Пожалуй, да. Вы не могли бы сказать имя сотрудника, который это вспомнил? Может, пригодится.
— Щеголь Дейв Олманд. Мы зовем его Щеголем, потому что он любит одеваться с иголочки. Думает, у нас тут не отдел нравов, а сучий подиум для показа мод.
— Ясно. Спасибо, Фернандес. С меня причитается.
— Доброй охоты, Бэллард.
Отключившись, Бэллард вновь открыла фотографии синяков Рамоны Рамон. Теперь все было понятно: «Т» из слова «СВЕТ», «М» из слова «ТЬМА». Буквы читаются одинаково: что слева направо, что справа налево.
Вряд ли Трент получил обратно те кастеты, с которыми его арестовали. Это крайне маловероятно. Прошло три года, и отдел вещественных доказательств уже уничтожил эти штуковины. Но если оружие является частью парафилии, полового извращения — в данном случае садомазохистских фантазий, — Трент вполне мог раздобыть вторую пару там же, где купил первую.
Чуть раньше Бэллард почувствовала прилив сил. Теперь же адреналин несся по ее венам, словно локомотив. Трент уже не просто представлял интерес. Поезд миновал эту станцию. Отныне Трент перешел в разряд подозреваемых, и ничто на свете не могло сравниться с этим моментом, этим святым Граалем сыскной работы. Дело не в уликах, не в предполагаемом мотиве преступления, не в начале судопроизводства… Бэллард нутром чуяла, что она на верном пути, — вот в чем дело. Она в жизни не испытывала ничего сильнее этого чувства. Шоу «ночного сеанса» давно уже лишили ее подобных переживаний, но в душе Бэллард знала: именно из-за этого ощущения она никогда не бросит службу. И не важно, куда ее назначают и что о ней говорят.
12
Бэллард пришла на инструктаж чуть раньше срока, чтобы пообщаться с коллегами, послушать, о чем болтают в участке, и узнать, что творится на улицах. В кабинете уже сидели семеро полицейских в форме, среди них — Смит и Тейлор. А также две женщины. С ними Бэллард была хорошо знакома из-за частых встреч в раздевалке. Как и ожидалось, все обсуждали вчерашнюю стрельбу в «Дансерз». Один из полицейских говорил, что ОРОУ держит все новости по этому делу за семью печатями. С момента преступления прошло уже двадцать четыре часа, а никто ничего не знает. Неизвестны даже имена убитых.
— Ты же была там, Рене? — спросила Эррера, одна из двух женщин. — Расскажи про убитых. Что они за люди?
— Нечего рассказывать, — пожала плечами Бэллард. — Я работала по официантке, она второстепенная жертва. Видела трех мертвецов в кабинке, но кто они — понятия не имею. В первый круг меня не пригласили.
— Само собой. Там же заправляет Оливас, — заметила Эррера.
В полицейском участке не бывает секретов. Через месяц после перевода Бэллард в Голливуд все вокруг знали, как она подала жалобу на Оливаса и проиграла — несмотря на то что по закону подобную информацию требовалось держать в тайне.
Бэллард попробовала сменить тему:
— Кстати говоря, по пути в участок видела возле клуба фургон криминалистов. Вчера ночью что-то не доделали?
— Говорят, они оттуда не уезжали, — сообщил Смит. — Торчат там почти целые сутки.
— На рекорд идут, — добавила Эррера.
— Нет, рекорд — это дело Фила Спектора. Сорок один час кряду, — сказал Смит. — С учетом того, что там был только один труп.
Спектор, влиятельный музыкальный продюсер, подцепил в баре женщину, привел к себе домой и убил. То дело вел шериф, но Бэллард решила не акцентировать на этом внимания.
