— Хорошо, — произнесла Бэллард. Перевернулась на спину и уставилась в потолок, стараясь прийти в себя. Потерла глаза ладонями. Вспомнила, что они приехали сюда в машине Комптона. Ее фургон остался возле участка.
— Что тебе снилось? — поинтересовался Комптон.
— Я говорила во сне? — спросила она.
— Нет, просто… у тебя было такое напряженное лицо…
— По-моему, мне снился отец.
— Где он?
— Умер. Утонул.
— Ох… Прости.
— Это было давно. Больше двадцати лет назад.
Перед глазами мелькнул отголосок сна: пузырек воздуха, летящий к поверхности воды, словно крик о помощи.
— Не хочешь с нами на рыбалку? — спросил Комптон.
— Хм… Нет. Сперва поплаваю, потом нужно поработать, — ответила Бэллард. — Но спасибо. Надо как-нибудь познакомиться с твоими сыновьями.
Комптон, встав с кровати, подошел к комоду. В один карман синих джинсов он сунул бумажник, в другой — деньги. Бэллард смотрела на его широкую мускулистую спину, на язычки пламени над воротом футболки: на спине у Комптона было вытатуировано солнце.
— Так куда вы собрались? — спросила она.
— На скалы, рядом с пристанью для яхт.
— А что, там можно рыбачить?
Комптон показал ей свой жетон, а потом прицепил его на ремень. Намек ясен. Если спасатель или еще кто скажет, что в устье Марина-дель-Рей запрещено удить рыбу, Комптон ответит: да, запрещено, но только не блюстителям закона.
— Может, сегодня сплаваю в ту сторону, — сказала Бэллард. — Поищу вас.
— Да, подплывай, — произнес Комптон. — Постараемся не поймать тебя на крючок.
Уже собравшись уходить, он с улыбкой повернулся к кровати:
— В холодильнике есть апельсиновый сок. Извини, кофе не держу.
— Ничего страшного, — сказала Бэллард. — Загляну в «Старбакс».
Комптон снова присел рядом с ней:
— Выходит, когда умер отец, ты была еще ребенком?
— Мне было четырнадцать.
— Как это случилось?
— Он катался на доске. Ушел под воду и не выплыл. Вот и все.
— Ты была там?
— Да, но не могла ничего поделать. Просто металась по пляжу и кричала как сумасшедшая.
— Жестко. А что мать?
— Ее там не было. Честно говоря, мы с ней почти не общались. И сейчас не общаемся.
— И что ты делала, когда он умер?
— Ну… жила. Как и раньше. На пляже. Когда холодало, у друзей. Потом — где-то через год — меня разыскала бабушка. Когда мне стукнуло шестнадцать, привезла меня сюда. В Вентуру. Отец был родом из Вентуры.
Комптон кивнул. Физически они были близки, ближе не бывает, но раньше не делились друг с другом сокровенными подробностями своих судеб. Бэллард ни разу не видела его сыновей и даже не знала, как их зовут. Никогда не спрашивала его о разводе. Она понимала, что сейчас они или сблизятся, или, наоборот, отдалятся друг от друга.
Бэллард села на кровати. Обняв ее, Комптон сказал:
— Значит, увидимся. Позвони, хорошо? И необязательно по поводу работы.
— Хорошо, — произнесла она. — Кстати, спасибо за вчерашнюю ночь.
— Для тебя — в любое время, Рене.
Комптон хотел поцеловать ее, но она, отвернувшись, уткнулась ему в плечо и прошептала:
— Ты почистил зубы, а я — нет. — Чмокнула его в бицепс и добавила: — Надеюсь, сегодня будет хороший клев.
— Если что-нибудь поймаем, скину тебе фотку, — сказал Комптон.
Потом встал и вышел из комнаты. Бэллард слышала, как закрылась входная дверь. Чуть позже за окном заурчал автомобильный мотор. Несколько минут Бэллард поразмышляла о всяком, а потом встала и отправилась в душ. Ходить оказалось больновато. Секс после смены никогда не бывал хорош — торопливый, поверхностный, нередко грубый. Эдакое пещерное жизнеутверждение через плотскую радость. Бэллард и Комптон не занимались любовью. Они лишь получили друг от друга то, что им было нужно.
После душа, как ни крути, пришлось надеть вчерашний костюм. От блузки попахивало — увидев, что Неттлз вооружен, Бэллард вспотела из-за всплеска адреналина. Теперь же она на секунду замерла, чтобы унять волнение. Привыкать к адреналину опасно, но Бэллард чувствовала неодолимую тягу к этому ощущению. Может, у нее с головой не в порядке?
Ничего страшного, на работе можно будет переодеться в чистое. Надевая жакет, она подумала, что сегодня нужно найти бывшую жену Томаса Трента. Взглянуть на женщину, которая ушла от него через несколько месяцев после ареста на бульваре Сепульведа. Вероятно, она в курсе многих его секретов. Осталось определиться: то ли допросить ее напрямую, то ли выстроить беседу так, чтобы женщина не поняла, что говорит с копом.
Бэллард посмотрелась в зеркало. Провела пальцами по волосам и почувствовала, как вибрирует телефон: кто-то прислал эсэмэску. Ого, батарейка еще жива. Вынув телефон из кармана, Бэллард взглянула на экран. Увидела пропущенный от Дженкинса — должно быть, тот звонил, когда Бэллард была в душе, — и сообщение от Сары — девушки, которая присматривала за Лолой. Та спрашивала, как скоро Бэллард сможет забрать собаку.
Сначала Бэллард набрала ответ Саре:
Простите за опоздание, буду в течение часа.
После этого перезвонила Дженкинсу. Он, наверное, хотел узнать, как прошла ночь.
— Что стряслось, напарник? — спросила она.
— Да так, решил принести соболезнования, — сказал Дженкинс. — Хреновые новости.
— Ты о чем?
— О Честейне. Ты что, не видела «молнию»?
«Молнией» называлось цифровое оповещение, рассылаемое отделом критических ситуаций и срочного анализа, — электронное письмо всем детективам с сообщением о тяжком преступлении или гражданских волнениях. Сегодня Бэллард еще не заглядывала в почту.
— Нет, пока не видела, — сказала она. — Что с ним случилось? — У нее засосало под ложечкой.
— Ну… он мертв, — произнес Дженкинс. — Сегодня утром жена нашла его в гараже.
Сделав несколько шагов, Бэллард села на кровать и согнулась так, что грудь ее коснулась колен.
— О господи… — только и смогла произнести она.
Ей вспомнилась позавчерашняя ссора в детективном отделе — ссора, которую она и затеяла. Наверное, слишком надавила на чувство вины. Честейн этого не вынес и лишил себя жизни. Стоп. Если коп кончает с собой, по этому поводу не рассылают «молний».
— Минутку, — сказала она. — Как он умер? Не от своей же руки?
— Нет, его убили, — сообщил Дженкинс. — Прямо в гараже, когда он выходил из машины. В «молнии» написано, это была казнь.
