Оставшись в машине, Бэллард не сводила глаз со стробоскопа. Прошло двенадцать минут. Неужели люди способны так долго заниматься сексом? Наконец лампочка погасла. Не дожидаясь, пока она загорится снова, Бэллард вышла из машины и подбежала к двери. Та была заперта. Постучав, Бэллард подняла руку с жетоном. Дверь открылась. Из-за нее выглянул мужчина в круглой шерстяной шапочке.
— Что такое? — спросил он. — Проверка презервативов?
— Нет, презервативы меня не интересуют, — ответила Бэллард. — Я пришла поговорить с Беатрис Бопре. Вы не могли бы ее позвать?
— Здесь таких нет, — покачал головой мужчина.
Он принялся закрывать дверь, но Бэллард, подставив руку, процитировала описание из базы транспортных средств:
— Чернокожая женщина, пять футов десять дюймов, сорок четыре года. Возможно, называет себя другим именем.
— Наверное, это Сейди. Минутку.
На сей раз Бэллард позволила ему закрыть дверь. Прицепила жетон к ремню, повернулась спиной к зданию и стала ждать. На другой стороне улицы были еще два складских помещения, тоже без вывесок. Над дверью одного из них мерцал стробоскоп. Бэллард находилась в самом сердце многомиллионной индустрии. Бытовало мнение, что на порнографии держится вся экономика Лос-Анджелеса.
Наконец дверь открылась. За ней стояла женщина, подходящая под описание из БТС. Без макияжа, волосы небрежно собраны в пучок, одета в футболку и мешковатые тренировочные брюки — короче говоря, совсем не похожа на порнозвезду.
— Вы из полиции? Чем могу помочь?
— Я детектив. Вы Беатрис Бопре?
— Да, и я на работе. Говорите, что вам нужно, или ступайте прочь.
— Мне нужно побеседовать с вами насчет Томаса Трента.
Услышав эти слова, Бопре изменилась в лице — так, словно ее стукнуло дверью.
— Я давно уже с ним не общаюсь. Ничего не знаю! — отрезала она. — И мне пора.
Попятившись, она начала закрывать дверь. У Бэллард остался единственный шанс, причем сомнительный, способный поставить под угрозу все расследование.
— Думаю, он избил человека, — сказала она. — Сильно избил.
Не отрывая ладони от дверной ручки, Бопре застыла.
— И сделает это снова, — добавила Бэллард.
Вот и все. Теперь оставалось лишь ждать.
— Черт! — произнесла наконец Бопре. — Ну что ж, входите.
Бэллард вошла в тускло освещенное фойе с двумя коридорами: один направо, другой налево. Судя по указателям, слева были съемочные площадки, а справа офисы и служебные помещения. Бопре и Бэллард свернули направо. В коридоре они столкнулись все с тем же мужчиной в шерстяной шапочке.
— Билли, скажи там, что у меня перерыв. Пятнадцать минут, — велела Бопре. — И не больше, так что смотри, чтобы все оставались на площадке. Через десять минут доведите Даниелу до кондиции. Как только вернусь, продолжим съемку.
Затем они прошли мимо ниши с кухонным столом. Он был заставлен корзинками со всякой снедью. Рядом лежали шоколадные плитки и стояла кофе-машина, а на полу — длинный кулер с бутылками воды и банками газировки. За нишей была дверь с табличкой «Сомнительная Сейди», а за дверью — кабинет, стены которого были увешаны афишами фильмов для взрослых. Судя по названиям, нарядам — весьма скудным — и позам актрис, сюжеты фильмов строились вокруг бондажа, садомазохистских фетишей и женского доминирования.
— Присаживайтесь, — сказала Бопре. — Даю вам пятнадцать минут. После этого мне нужно на съемочную площадку. Иначе разбегутся, словно кошки, и лови их потом.
Бопре заняла место за столом. Бэллард села в кресло напротив и спросила:
— Вы режиссер?
— Режиссер, сценарист, продюсер, оператор… да все на свете, — ответила Бопре. — И трахалась бы, и кнутом работала, если бы не возраст. Так кого избил Томас?
— Доказательств пока нет, но ваш бывший муж — кандидат в подозреваемые. Жертва — проститутка. Трансгендер. Думаю, ее похитили, насиловали и истязали в течение четырех дней, после чего бросили умирать.
— Проклятье! Так и знала, что однажды он это сделает.
— Что именно?
— Реализует свои фантазии. Потому и ушла от него. Чтобы не стать его подопытной свинкой.
— Мисс Бопре, прежде чем продолжить, мне нужно взять с вас слово: все, что прозвучит в этой комнате, должно остаться тайной. В первую очередь для вашего бывшего мужа.
— Шутите? Будь он единственным человеком на планете, я все равно не стала бы с ним говорить.
Бэллард вгляделась в лицо Бопре: не лжет ли? Не увидев ничего подозрительного, задумалась, с чего начать. Достала телефон и спросила:
— Вы не против, если я запишу наш разговор?
— Против, — сказала Бопре. — Не хочу иметь никакого отношения к этому делу. И не желаю, чтобы он когда-нибудь услышал эту запись.
Бэллард ожидала услышать такой ответ. Убрав телефон, она продолжила:
— Я присматриваюсь к вашему бывшему мужу. Хочу понять, что он за человек. Что могло заставить его совершить подобное преступление — если это он его совершил.
— Да он долбанутый на всю голову, — заявила Бопре. — Вот, собственно, и все. Я снимаю видео в стиле садомазо. В них все понарошку. Актеры притворяются, что им больно. Наши зрители делятся на две категории: одним это известно, а другим хочется верить, что все по-настоящему. Томас из таких.
— Вы встретились, потому что он интересовался вашими фильмами?
— Нет. Мы встретились, потому что мне нужна была машина.
— И вы пришли к нему в автосалон?
— Вот именно. Думаю, он узнал меня, хотя он всегда это отрицал.
— Узнал? Как режиссера?
— Нет, тогда я еще снималась. Наверное, видел меня в каком-нибудь фильме. Бросился ко мне через весь шоурум. Такой, знаете, «сейчас-сейчас, подберем вам какую-нибудь прелесть». В общем, он так и не признался. Но я думаю, он видел мои работы.
Бэллард указала большим пальцем на дверь:
— «Сомнительная Сейди». Это ваш псевдоним для порно?
— Один из многих. У меня было множество имен. Каждые несколько лет я, так сказать, обнуляю образ. Вместе с аудиторией: она ведь тоже меняется. Сейчас я режиссер по имени Сомнительная Сейди. Дайте-ка подумать… В свое время меня звали Темная Ночь, Шакилла в Цепях, Б. Б. Блэк, Бурный Понедельник и так далее. Что, смотрели мои фильмы? — спросила она, заметив на лице Бэллард улыбку.
— Нет, просто странное совпадение, — пояснила Бэллард. — Два дня назад я видела одного мужчину. Он называет себя Бурный Понедельник.
— Видели? В порно? — спросила Бопре.
— Нет. Он вообще никак не связан с порноиндустрией. Значит, у Трента были фантазии?
