— Так вот откуда появились Эвмениды… А что было потом?
— Мэн Юнь спросила мое мнение по поводу ее идеи. Я высказался против того, чтобы этот персонаж был женского пола. По правде говоря, я сказал это необдуманно, всего лишь из того соображения, что с учетом специфической миссии герой-мужчина в такой роли будет смотреться намного органичнее героя-женщины. На этой почве мы крупно поссорились. Не знаю, как это получилось, но постепенно разногласия из-за героя романа переросли в бурное выяснение отношений. Мэн Юнь возмущалась, что я смотрю на нее свысока; я тоже вспылил. В итоге мы сошлись на том, что заключим пари, а победителем окажется тот, кто лучше воплотит в жизнь идею романа.
— Я поняла! — Му Цзяньюнь озарила внезапная догадка. — Это то самое соревнование, про которое вы только что говорили.
— Эх… молодости свойственны безрассудство и горячность. — Осуждая себя, Ло Фэй удрученно покачал головой, после чего продолжил объяснять: — Мы с Мэн Юнь условились, что станем по очереди исполнять роль Эвменид, а другой в это время будет изображать из себя полицейского. Если на каком-то этапе соревнования полицейский определит, каким образом преступник смог провернуть дело, то он выигрывает пари. В то время я был одним из лучших курсантов по специальности «криминалистика», тогда как Мэн Юнь изучала психологию и не имела специальных знаний и опыта в таком деле. Я думал, что без особого труда смогу обыграть ее. Но прошли два раунда, а мне едва-едва удалось свести их вничью.
Под двумя раундами, очевидно, имелись в виду те четыре случая, произошедшие с курсантами в полицейской академии. Вспомнив странные обстоятельства этих дел, Му Цзяньюнь не удержалась от вопроса:
— Каким образом вам удалось провернуть все это? Вы не смогли определить, к каким хитростям прибегла Мэн Юнь. Ваши методы также остались неразгаданными. Вы можете приподнять завесу тайны?
Ло Фэй отрицательно помотал головой и с затаенной грустью произнес:
— Это наша с ней тайна, и я мог делиться своими секретами только с ней одной.
Му Цзяньюнь поджала губы, не только раздосадованная отказом, но и испытывая легкую зависть к Мэн Юнь.
Ло Фэй снова тяжело вздохнул.
— Ах, если б у меня сейчас была возможность все ей рассказать… Но в то время я упрямо стоял на своем и хотел довести наше соревнование до конца. А как раз тогда, когда планировал свой следующий шаг, случились те трагические события дела номер четыреста восемнадцать… Вы наверняка знаете о них гораздо больше меня.
Разговор наконец зашел о событиях того дня, когда было совершено жестокое убийство. Му Цзяньюнь озадаченно нахмурилась.
— Вы хотите сказать, что не знали подробностей дела номер четыреста восемнадцать?
— Все, что мне было известно, я рассказал на первом собрании следственной группы. В тот день после обеда я вернулся в общежитие и увидел на столе «Извещение о вынесении смертного приговора», а также записку, оставленную Мэн Юнь. Я сильно испугался. Первой моей мыслью было: неужели Мэн Юнь решила наказать Юань Чжибана только для того, чтобы досадить мне?
Му Цзяньюнь молча кивнула. С учетом всех обстоятельств это и в самом деле было логичное предположение.
— Поэтому вы, хоть и были на взводе, решили не заявлять об этом в полицию, а вместо этого настойчиво пытались связаться с Мэн Юнь? — спросила она.
— Верно. Непостоянство было одним из тех качеств Юань Чжибана, которое Мэн Юнь люто в нем ненавидела. Но я ни на одно мгновение не допускал, что она действительно собирается убить его. Я был почти уверен, что Мэн Юнь хотела жестко поставить его на место, преподать ему урок, а после заставить меня признать поражение. Видите ли, мы с Юань Чжибаном считались самыми талантливыми курсантами на специальности «криминалистика» за многие годы. Если б ей действительно удалось свершить задуманное, то она получила бы неоспоримое преимущество в нашем с ней споре.
Му Цзяньюнь некоторое время сидела в молчании, потом ее внезапно озарила мысль:
— Это то, что крутилось у вас в голове на тот момент. А не могла ли Мэн Юнь, увидев лежащее на столе «Извещение о вынесении смертного приговора», мыслить в том же направлении? Она могла посчитать, что это вы решили напасть на Юань Чжибана.
— Позднее я тоже пришел к такому заключению. Но так как Мэн Юнь погибла, очевидно, она не могла быть отправителем. В тот день она раньше меня вернулась в общежитие и, увидев это «Извещение», вполне могла предположить, что это моих рук дело. Поэтому не стала заявлять в полицию, а сразу отправилась на поиски меня и Юань Чжибана. Два дня назад вы спрашивали, почему Мэн Юнь доверилась моему мнению, когда пыталась обезвредить бомбу. Так вот… — Ло Фэй издал горький смешок, с которым прорвались наружу мука и безысходность. — Это потому, что она считала, что бомбу установил я!
— Вот оно как…
В голове Му Цзяньюнь детали головоломки сложились в единую картину. Она поочередно сопоставила вскрывшиеся факты, изложенные Ло Фэем, с известными ей обстоятельствами дела, после чего кратко резюмировала:
— Получается, истинный убийца воспользовался вашей идеей для воплощения своих преступных планов?
— Точно. Он каким-то образом прознал о нашем соревновании, которое мы сами считали верхом гениальности. Возможно, он уже некоторое время наблюдал со стороны и откровенно потешался над нами. А тот факт, что убийца выбрал своей жертвой Юань Чжибана, — не что иное, как адресованное нам послание: только он имеет право называться Эвменидами. — В голосе Ло Фэя проскользнул страх.
— Раз преступник уже начал воплощать свой план, то почему вдруг взял перерыв на целых восемнадцать лет? — недоуменно спросила Му Цзяньюнь.
— Видимо, на то были какие-то причины. Но у меня все никак не укладывается в голове… — Ло Фэй пытливо прищурился. — Знаете, меня мучает один вопрос. Возможно, вы сможете помочь мне разобраться.
— Какой же?
— Мотивы преступника. Допустим, он совершал прежние убийства, вдохновившись нашей идеей. Но зачем ему восемнадцать лет спустя посвящать в свои планы полицию? Совершенно очевидно, что это ему невыгодно, если он собирается продолжать убивать. Это идет вразрез с первоначальной идеей: образ Эвменид задумывался, чтобы нести возмездие виновным.
Му Цзяньюнь жестко усмехнулась.
— Боюсь, его мотивы изначально не совпадали с вашей тогдашней идеей. Для него это было прежде всего игрой, погоней за острыми ощущениями. Когда острота восприятия притупилась, он начал искать способ, как усложнить игру, чтобы и дальше щекотать себе нервы.
— В ваших словах есть резон, — медленно проговорил Ло Фэй, погрузившись в раздумья. — Но я думаю, что все не так просто. В других странах тоже бывали случаи, когда серийные убийцы открыто бросали вызов полиции. Но они ставили правоохранителей в известность уже после того, как совершили преступление. Если б его интересовала именно погоня за острыми ощущениями, он должен был бы пойти по этому пути. Извещать полицию непосредственно перед совершением преступления — это уже совсем другой уровень сложности. Тем более что к настоящему времени он совершил как минимум двенадцать преступлений, о которых полиция ничего не знала. Значит, он вовсе не безумец, который не контролирует свои поступки.
