Но я, оптимистка, не стала зацикливаться на этом хмыке. Сложив на груди ладони, вскинула на князя взгляд и взмолилась:
— Велебор, ты мне поможешь? Будь другом, проведи к королю. Очень слезно тебя прошу!
Некоторое время он молчал, испытывая на прочность мои нервы, уже давно все штопаные-перештопанные. Секунда, другая… Бесшумно приблизившись, Ярый чуть нахмурился и поинтересовался:
— Зачем тебе это?
— В каком смысле зачем? — растерялась я.
— Зачем рассказывать Галеано правду? Ты ведь домой собираешься, я правильно понимаю?
Кивнула, вздохнула печально, невольно возвращаясь мыслями к своим близким, ко всему, что было мне дорого и привычно.
— А ведь он может не отпустить, — усмехнулся Велебор. — Думал, ты успела неплохо его узнать. Понять, что из себя представляет этот мужчина.
Этого я и опасалась: что Редфрит взбрыкнет, не отпустит, но… Но я дала слово и была намерена его сдержать.
— Я не могу предать накаи. Я обещала сделать все от себя зависящее, чтобы люди и Дикие зажили в мире, и если даже не попытаюсь… — Качнула головой, улыбнулась устало. — Нет, не смогу жить с чувством вины. Ни в своем мире и ни в каком другом.
— Ты действительно им веришь? Вражда между людьми и презренными длится ведь не одно столетие, и на то есть причины. Да, люди не святые, но и Дикие тоже немало зла им принесли.
— Верю и хочу положить конец этой вражде, — ответила твердо. Наверное, это было единственное, в чем я была уверена на все сто процентов. А может, даже на целых двести. — Ты представить не можешь, как сильно себя ругала за то, что сразу ему не рассказала. В Жеиме у меня была возможность все объяснить, но я этого не сделала. Трусиха — вот кто я!
И снова молчание, заставившее меня напрячься. К счастью, длилось оно недолго. Велебор вдруг улыбнулся: тепло и искренне, как когда-то улыбался мне в королевском дворце.
— Нет, Даниэла, ты не трусиха. И если хочешь знать мое мнение: ты поступила правильно. Как уже сказал, Редфрит может наказать. За то, что столько времени с ним играла…
— Но я ведь была связана чарами. Если кого и наказывать, так только Эдару! — выпалила запальчиво.
Северянин покачал головой, как бы говоря, что со мной несогласен.
— Эго короля задето. Думаешь, ему приятно осознавать, что его столько времени обманывали? Сделали из него идиота. Ты или колдунья — неважно. Он из кожи вон лез, пытаясь наладить с женой отношения, а оказалось, что не подпускала его к себе не жена, а иномирянка. Чужачка характер ему показывала. Поверь, в Сетхэйне наказывают и за меньшее, и я очень сомневаюсь, что в Треалесе другие порядки. Короли, как и боги, не забывают и не прощают.
Велебор говорил спокойно и так обыденно, будто под наказанием имел в виду прогулку по городу в воскресный полдень или ужин в ресторане в приятном обществе.
— Признаться, я бы на его месте тоже испытывал злость, досаду, раздражение. И по отношению к хирате, и по отношению к взбалмошной иномирянке.
— То, что я отказывалась с ним спать, не делает меня взбалмошной. — Теперь уже я нервно мерила комнату шагами, не способная успокоиться. А как тут прикажете оставаться спокойной после таких вот упреков?!
Северянин снисходительно улыбнулся, давая понять, что считает иначе, но спорить не собирается. Я тоже не стала зацикливаться на неприятной теме. Совладав с эмоциями, спросила:
— Хочешь сказать, что если послом мира буду я, станет только хуже?
— Хочу сказать, что тебе незачем рисковать. Твоя задача — найти хирату, моя — убедить Редфрита начать переговоры с накаи. — Велебор взял меня за плечи, согревая этим неожиданным прикосновением. Давая почувствовать, каково это быть как за каменной стеной. Рядом с мужчиной, который готов помогать и оберегать.
Я назвала его варваром? Беру свои слова обратно. Душка он и лапочка.
— Думаешь, тебе удастся его убедить? Уверена, Гита… Мильдгита сделает все возможное, чтобы помешать переговорам.
Князь широко улыбнулся:
— Королевскую колдунью, несомненно, стоит опасаться, но и она не всесильна. Поверь, в моей свите есть чародейки не менее могущественные, чем леди Мильдгита. Они с нее глаз не спустят и не позволят, чтобы совершила какую-нибудь глупость.
Еще один камень с плеч. Того и гляди стану невесомой и подобно воздушному шару воспарю к небу.
— Это они узнали, что нити находятся здесь?
— Это я почувствовал. Ощутил силу артефакта, стоило только переступить порог отеля. А дальше уже выяснить, где он находится, труда не составило. Тебя на месте не оказалось, а я не знал, что и думать. Разнервничался, разозлился… Прости меня, Даниэла, я не должен был тебя пугать.
— Ерунда! — отмахнулась я. — Благодаря твоей семейной реликвии и твоему чутью мы встретились снова. Очень, кстати, вовремя. Я уже собиралась брать королевский дворец штурмом.
Посланник рассмеялся, и я тоже, не сдержавшись, тихонько прыснула.
— Хотел бы я на это посмотреть…
— А почему ты в отеле, а не во дворце?
Смех оборвался, и с лица Ярого слетело выражение веселья, а лоб прочертила глубокая складка.
Хмурится.
— Официально я должен прибыть в Хельвиву только послезавтра, но мы приплыли раньше. Я не хотел спешить к королю. Думал сначала отдохнуть, осмотреться.
Другими словами, обстановку разведать.
— И не рвался к Даниэле? — ляпнула, не подумав, и тут же прикусила язык. Даже взгляд отвела, опасаясь смотреть в его потемневшие глаза. — Извини, не стоило этого говорить.
