Князь мрачно усмехнулся:
— Я в Треалесе с важной дипломатической миссией. А рваться к замужней женщине… В прошлый раз я поддался чувствам, но больше этого не будет, — добавил он твердо. Даже кулаки сжал, всем своим видом показывая, что настроен более чем решительно. — Даниэла Фантальм принадлежит другому. Не мне. Ты же свободная женщина. И чтобы так оставалось и дальше, будет лучше ничего не рассказывать Галеано.
— Но мне все равно надо во дворец. Там Эдара и…
— И ты в него попадешь, — обнадежил северянин. — Вместе со мной. В моей свите.
— То-то удивится его величество, когда увидит Эллу из Айсории, приехавшую в Хельвиву погостить у тетушки, в свите посла Сетхэйна, — хихикнула я и тут же погрустнела, когда на смену одной мысли пришла другая: — А может, он меня даже не узнает…
— Не уверен, что такую красавицу, как ты, Даниэла, можно забыть. Тем более за столь короткое время, — наградили меня комплиментом.
Я уже говорила, что Велебор душка и лапочка?
— Но как мы тогда объясним, что я забыла в твоей компании?
Посланник и здесь не растерялся. Хитро улыбнулся и взвалил себе на плечи очередную мою проблему.
— А вот это уже мое дело, Элла Вертано. Я найду что сказать. Можешь об этом не переживать.
Глава 9
Следующий день не прошел, а пролетел. Сначала я собирала вещи: не то чтобы у меня их было много, но кое-каким скарбом за месяц в Хельвиве уже успела разжиться. Потом его светлость, пожелавший лично проинспектировать мой гардероб и оставшийся неудовлетворенным беглой ревизией, потащил меня на шоппинг. Дескать, вкус у меня что надо и я умница-разумница, что не разбрасывалась деньгами, но раз уж я теперь в его свите, должна соответствовать.
В общем, все мои тряпки благополучно забраковали.
— Но я не могу себе позволить это, — шепнула Велебору, не зная, то ли мне бледнеть от ужасающей цифры на бирке, то ли сразу хлопаться в обморок.
Мы стояли возле витрины явно дорогущего магазина (такое ощущение, что здесь продают лимузины) и смотрели на манекен в пышном шелковом платье.
— А кто сказал, что платить будешь ты? — удивился северянин и, прежде чем я успела возразить, схватил за руку и затащил в столичный бутик.
А там уже за меня взялись приказчицы. Набросились, точно стервятники, и не выпустили из примерочной, пока не перемерила с десяток платьев.
— Берем все! — расщедрился князь, и я поняла, что сейчас самое подходящее время терять сознание.
Но вместо этого, подхватив юбки последнего примеренного эксклюзива, приблизилась к Ярому и категорично возразила:
— Я искренне признательна за заботу, но на все точно не согласна. У меня есть одежда…
— И она хороша, — снисходительно заверил мужчина. — Но недостаточно хороша для королевского двора.
— Редфриту прекрасно известно, что я не дворянка. Будет странно, если девушка без богатств и титула предстанет перед ним в этом. — Я опустила взгляд на наряд, в котором и королеве было бы не зазорно дефилировать перед придворными.
Велебор помрачнел:
— Думал, ты будешь рада.
— Просто я не привыкла принимать такие дорогие подарки от… — замялась, не зная, как бы так закончить фразу, чтобы не обидеть посланника.
— От малознакомого мужчины? Ты это хотела сказать? — усмехнулся северянин.
Я поджала губы:
— Но мы ведь и правда знакомы недолго.
— Но нити Добронеи ты от меня приняла. А они будут подороже всех этих нарядов вместе взятых.
Один ноль в пользу Ярого.
В итоге спор закончился обоюдными уступками. Мы берем только одно платье, для завтрашней церемонии, а остальные пусть вешают обратно — останусь при своем гардеробе. Если приказчицы и были разочарованы, то виду не подали. Пока Велебор расплачивался за покупку, помогли переодеться, прическу поправили. Разве что пылинки с меня не сдували.
— Значит, твой король согласился помочь Треалесу? — спросила я на обратной дороге в отель.
К вечеру жара спала и теперь кататься в открытом экипаже было приятно. Легкий ветерок невесомой лаской касался кожи, игриво трепал волосы. Последние лучи солнца еще путались в густых кронах, словно пойманные в ловушку светлячки. Но скоро и они погаснут, уступив месте синим сумеркам и постепенно разгорающимся на небе звездам.
— Согласился. Но если то, что ты сказала правда, и угроза исходит не от накаи, я не стану понапрасну рисковать вверенными мне людьми. Маги прибудут через две недели, а значит, у нас в запасе есть немного времени, чтобы образумить Редфрита.
— Надеюсь, он тебя послушает.
Иначе ему придется послушать меня.
— Поверь, Даниэла, я умею быть убедительным, — шепнул мне на ухо северянин, и теперь уже не легкий ветерок, а его дыхание, скользнув по щеке, щекотало кожу.
Как ни странно, но ночь прошла спокойно. Я крепко спала, ни о чем не тревожась. Надеялась, что штиль в сердце так и останется штилем, но уже к обеду была сама не своя от волнения. Как пройдет прием? Какой окажется реакция тирана? А может, он меня все-таки не узнает?
Страшно, страшно, страшно!
Отель мы покинули около полудня. Не знаю, где были люди князя, но в королевскую обитель мы отправились вдвоем.
— Волнуешься?
— Немного, — слабо улыбнулась.
— Ничего, — Велебор ободряюще сжал мою руку (понравилось ему, что ли, меня касаться) и продолжил: — У тебя еще будет время успокоиться.
— Очень на это надеюсь.
Прием и чествование северян должны были состояться вечером, и тут два варианта: или я окончательно распаникуюсь, или все-таки возьму себя в руки.
Во дворце нас встречали слуги: накшерры и люди, но своего Лео я не заметила. Раньше частенько путала его с другими лягушатами, а теперь вдруг поняла, что стоит мне его увидеть, и сразу узнаю. Не попались на глаза и спасительницы-феи. По просьбе посланника ко мне приставили служанку, но это была обычная девушка. Рута, так звали мою камеристку, помогла облачиться в шелковое произведение искусства, собрала волосы в высокую прическу, добавила мне на лицо легкий макияж, а закончив, с улыбкой произнесла:
— Скоро за вами придут, госпожа.
Не успела это сказать, как в дверь постучался слуга и предложил проводить меня до тронного зала. Сердце в груди взволнованно дернулось, застучало быстро и гулко. Вспотели ладони, а с лица наверняка сошла краска. Надеюсь, хоть румяна остались.
Кивнув, я последовала за лакеем в тронный зал, понимая, что о душевном равновесии на ближайшее время можно забыть. Сердце продолжало стучать как сумасшедшее, по коже разбегалась дрожь волнения, во рту пересохло.
