Кстати, про есть не просит.
— Рута, будь другом, принеси еды в комнату. Да побольше.
— Вы передумали завтракать с князем? — обескураженно пробормотала служанка.
— Нет, это для дневного перекуса. Я люблю покушать и часто что-нибудь в рот бросаю. Привычка у меня такая. Неси все. Я всеядна.
И Миурчик тоже.
Служанка бросила недоверчивый взгляд на мою талию, которая в корсете была как у Гурченко, если не уже. С сомнением кивнув, предложила провести к жениху, пообещав, что после этого сразу займется оформлением перекуса.
Завтрак нам накрыли в одной из комнат, отведенных Велебору. Просторную гостиную наполняли ароматы сладкой сдобы, крепкого кофе, поджаренного до румяной корочки бекона. Мне бы насладиться вкусной едой, но вместо аппетита меня снова одолевала злость на блондина.
— Доброе утро, Элла, — поднимаясь со своего места, поздоровался он. — Надеюсь, хорошо спалось? — И окинул меня долгим, внимательным взглядом.
Вернее, мое платье.
— Лучше бы, если бы ты перестал меня шокировать.
И бесить.
— Все еще обижаешься? — Велебор усмехнулся уголками губ и жестом предложил занимать кресло с ним рядом. — Тебе разве не доставили заказанные мной наряды?
— Ты заказывал, ты их и носи. Кто знает, может, тебе пойдут рюши и воланы, — огрызнулась я и вооружилась вилкой, борясь с желанием кое-кого ею проткнуть.
— И все-таки у вас с ее величеством больше общего, чем кажется на первый взгляд. — Снова усмехнувшись, Ярый опустился обратно в кресло, заправил за горловину рубашки салфетку и будничным тоном продолжил: — Боюсь, в своей одежде ты будешь чувствовать себя неловко.
— Меня в ней все устраивает.
— Это ты сейчас так говоришь. А когда попадешь в поле зрения придворных гарпий…
Не желая больше тратить время на разговоры о тряпках, потянулась к булочке и спросила:
— Порадуешь новостями? Ты уже говорил с Редфритом о накаи?
В гостиной мы были одни. Велебор специально отпустил слугу, чтобы никто и ничто не мешал задушевному общению «жениха» и «невесты».
— Король пообещал поклясться на крови, что не причинит вреда Диким. Здесь, в Хельвиве.
— Он собирается пригласить накаи сюда?! — От удивления я чуть не подавилась булочкой. Пришлось запивать застрявший в горле кусок соком под цепким взглядом Велебора.
— Все в порядке?
— Да, нормально. Просто… Просто я не могу представить их здесь.
— И тем не менее это так, — расплылся в довольной улыбке князь. — Его величество согласился. Дело почти решенное. Теперь главное, чтобы накаи не повели себя как глупцы и гордецы.
— Но они могут испугаться. Клятва клятвой, но…
— Редфрит не сможет ее нарушить. Если и они явятся с миром, — после секундной паузы уточнил посланник.
— Уж точно не придут сюда с войной! — вступилась я за крылатых. — Это больше по части людей.
— Если захотят ее избежать, примут приглашение. А если нет… — Северянин замолчал, после чего беззаботно продолжил: — Но предлагаю решать проблемы по мере их поступления.
— Говоря о проблемах… — Сделав небольшой глоток кофе, осторожно произнесла: — А что будем делать с Гитой? Если она узнает, что накаи приглашены, наверняка попытается помешать переговорам и…
— Колдунья в курсе, — снова огорошил меня Велебор (любит он это дело), и я снова чуть не подавилась ароматной сдобой.
Отодвинув от себя тарелку с булочкой-убийцей, задала животрепещущий вопрос:
— И?
— Она не станет мешать. Не будет вмешиваться в переговоры. — Откинувшись на спинку кресла, Ярый заложил руки за голову и самодовольно добавил: — Я уже об этом позаботился.
— Позаботился как?
— Так, как я умею лучше всего. Я, госпожа Вертано, неплохой дипломат и, хочется верить, знаю, как вкладывать в умы людей нужные мысли.
Да уж, не без этого.
Улыбка посланника приняла хитрый, я бы даже сказала озорной характер, а в светлых глазах как будто заплясали солнечные зайчики. Или, может, бесенята… Я так пока и не поняла, кто же все-таки там плясал и во что в итоге выльется наш странный союз.
— Также мне удалось кое-что выяснить о госпоже Реалис, — возвращаясь к тостам с беконом и ароматному кофе, продолжил Ярый. — Думал, ее держат где-нибудь в подземелье, но все оказалось не так ужасно. Покои Эдары располагаются неподалеку от королевских, но покидает она их только чтобы навестить Даниэлу. Пересечься с чародейкой во дворце или парке у тебя точно не получится. Придется что-то придумывать…
Я кивнула и, беря пример с Ярого, тоже потянулась за чашкой с уже остывшим кофе.
— Главное, что жива.
По крайней мере, пока. Видимо, хирата для чего-то нужна своей миаре, потому ее и держат рядом.
— А что с Фантальмами?
— Они под домашним арестом, — усмехнулся северянин. — Генералу запрещено покидать поместье, в столице и уж тем более при дворе они с женой теперь гости незваные и нежеланные.
Вполне предсказуемо.
— И вот еще что… — Достав из кармана небольшой пузырек темного стекла, Велебор поставил его передо мной. — Реакция колдуньи может быть непредсказуемой. Будет досадно, если она раскроет рот и все испортит. Это зелье завязано на тебе. Выпив его, она будет держать язык за зубами. Не сможет, как бы ни пыталась, рассказать о тебе правду.
— Хочешь, чтобы я угостила им Эдару?
— Нужно, чтобы, когда она его примет, ты была рядом.
— Вряд ли она тогда согласится помогать.
— Не согласится — заставим, — просто ответил Ярый, а помрачнев, добавил: — Все то время, что ты играла навязанную роль королевы, она вынуждала тебя молчать. Пусть теперь на себе почувствует, каково это, когда тебя лишают воли.
Зуб за зуб, значит.
— Но можешь, конечно, рискнуть и надеяться, что Эдара тебя не выдаст. А если выдаст… — Велебор выдержал паузу. — Главное, чтобы Редфрит не решил, что против него зреет заговор.
Что он там говорил про умение вкладывать в умы нужные мысли? От зелья я отказываться не стала. Взяла пузырек, решив не перечить князю, но и не торопиться опаивать Эдару.
— Как ты сумел завязать его на мне?
— Мой человек, Магнус, еще когда обыскивал твой номер, снял с твоей щетки несколько волосков. На всякий случай.
— Как предусмотрительно с вашей стороны, князь.
Чем лучше узнавала Ярого, тем больше обнаруживала в нем скрытых до этого граней. Велебор был как шкатулка с сюрпризом. Со множеством сюрпризов.
Главное, чтобы не оказался в итоге ящиком Пандоры, таящим в себе катастрофу.
