Сила вселившейся в преступника сущности все еще ощущалась, но больше не душила как раньше. Она снова могла дышать полной грудью и верила, что люди сумеют разобраться с духом.
Главное сначала разобраться с накаи. Положить конец преступлениям диких тварей.
— Я в хороших отношениях со многими богами Темного пантеона. Уж они-то точно будут посильнее пробудившегося духа.
— Он же древний, — напомнил Велебор.
— Но и всевышние тоже не вчера родились. — Мильдгита пренебрежительно хмыкнула. — Или ты теперь веришь всем россказням накаи? Вполне возможно, что они и призвали Спящего, а покойных правителей обвинили, чтобы оправдать убийства крестьянок. Жаль, что Редфрит им так легко поверил. Надеюсь, хотя бы ты не настолько доверчив.
Велебор вскинул на колдунью хмурый взгляд:
— Что ты имеешь в виду?
— Что я ощущаю в тебе сомнение. Ты колеблешься. Может, уже передумал убивать свою невесту?
Снова вопросы, на которые ему так не хотелось отвечать.
— Я тебе уже говорил и повторю снова: наш план в силе. — Помедлив, его светлость чуть заметно скривился и пробормотал: — Это в любом случае от меня уже не зависит.
Решительно поднявшись, бросил взгляд туда, где еще совсем недавно лежал приговоренный к смерти. Кто бы мог подумать, что всего за несколько мгновений он превратится в опасного одержимого, превосходящего их всех по силе.
Чудо, что остались живы.
— Одному из крылатых уже начали добавлять в еду порошок тайхари, но нужно время, чтобы он начал действовать.
— И что же такого особенного в этом вашем порошке тайхари?
— Он вызывает сильные чувства, почти неконтролируемое желание.
— К твоей невесте? — Задувая свечу за свечой, уточнила ведьма.
На миг прикрыв глаза, Велебор кивнул.
— О том, чтобы страсть Дикого была направлена на Даниэлу, позаботятся мои чародейки. Других женщин он попросту не заметит. И чем больше будет бороться с собой, тем сильнее будет зарождающаяся в нем похоть. А невозможность удовлетворить ее разожжет в нем злость и ненависть к своей жертве.
— Звучит занятно. — Мильдгита предвкушающе улыбнулась, рисуя в голове картины грядущего будущего. — Представляю, в какое исступление придет Редфрит. Война с накаи будет обеспечена.
План северянина Мильдгите нравился. Не нравилось сомнение в его глазах. Раздражение в голосе, которое с трудом сдерживал, когда речь заходила о скорой и обязательно мучительной гибели Даниэлы.
Попрощавшись с посланником, чародейка сразу отправилась к себе. Стремглав взбежала по лестнице и, нетерпеливо толкнув дверь, прошла в комнату. Удостоверившись, что одна и поблизости не крутится какая-нибудь фея, откинула край ковра. Приподняв половицу, извлекла из тайника неприметную темного дерева шкатулку, где под замком и охранными чарами лежала сплетенная из соломы заговоренная фигурка.
— Слабак вы, ваша светлость! Видно же, что не желаете невесте смерти. А ведь еще совсем недавно соловьем заливался. Неужели эта девка околдовала и Ярого? — Вспомнив иномирянку, Мильдгита с отвращением сплюнула, после чего трепетно погладила и прижала к груди соломенную куклу. — Но вы, князь, подали мне идею. Вызывать чувства? Такое и я тоже умею. Хотя в случае принцессы Диких ничего вызывать не придется. Достаточно будет усилить те, что уже давно терзают ее сердце. — Поднявшись с колен, чародейка пересела поближе к очагу и певуче произнесла: — Как-никак Редфрит Галеано убил ее брата. Эту карту я и разыграю.
Глава 18
Даниэла
После исчезновения духа и долгоиграющего шока, из которого вышли не все и не сразу, народ начал постепенно покидать башню. Я пыталась протиснуться к Редфриту, но его величество обступили маги и лекари. Будь я королевой, попросту бы всех растолкала, чтобы удостовериться, что он в порядке. А еще… обнять крепко-крепко, ощутить под ладонью ровное биение его сердца. Почувствовать тепло сильного тела, услышать тихие слова: «Все хорошо, ничего не бойся».
Но я не была королевой. Я фиктивная невеста посла, а не жена короля, и не имею права на его объятия.
И я ушла. Выскользнула из зала, слетела по лестнице, торопясь оказаться как можно дальше от погибшего душегуба и вместе с тем борясь с желанием повернуть обратно, чтобы оказаться как можно ближе к Галеано.
Глупая я. И чувства у меня глупые. Неправильные. И такие… сильные, всепоглощающие, что бороться с ними с каждым днем становилось все труднее.
Неравный бой, из которого я вряд ли выйду победителем.
Может, после отречения они исчезнут? Ну а вдруг случится чудо? Об этом мне тоже следовало поговорить с Арайной, как и о загадочных Шептуньях, но до самого вечера ни о чем, кроме Редфрита, я не могла даже думать.
В конце концов не выдержала. Повинуясь внезапному порыву, отправилась к покоям его величества. Понимала, что стража не пропустит, да еще и выставлю себя дурой, но в тот момент меня это не волновало.
Даже усмешки на лицах стражников, которым честно сказала:
— Мне нужно увидеть его величество, — не поколебали мою решимость.
— Его величество не принимает, — скользя по мне взглядом, заявил бугай в форме.
— Меня примет.
Солдаты переглянулись.
— Женская ласка ему сейчас точно не повредит, — со знанием дела заметил второй громила.
А первый хмыкнул:
— Ну так это же невеста посла Сетхэйна.
— И что? Может, посол Сетхэйна не уделяет своей невесте достаточно внимания.
Стражник усмехнулся в усы:
— И то правда. Что взять с северянина? А у южанок кровь горячая.
— Вообще-то я еще здесь. И все слышу, — напомнила о себе.
— И пламя в чреслах неугасающее, — вдохновенно продолжал военный.
— Не думали переквалифицироваться в поэта?
Доморощенный поэт снова смерил меня взглядом, а потом, что-то пробормотав себе под нос, скрылся за дверью.
— Если что, я всегда к услугам леди, — сально ухмыльнулся его напарник. — Вдруг его величество откажется.
— Не откажется! — отрезала я и отошла в сторону, подальше от сластолюбца.
Спустя пару минут стражник вернулся. Лицо серьезное, почти каменное. Я уж было испугалась, что меня отправят обратно (ну или великодушно предложат свои услуги по погашению огня в интимных местах), но нет. Солдат почтительно поклонился, даже слишком почтительно, как если бы я была его правительницей, и проговорил:
— Госпожа Вертано, прошу, следуйте за мной.
Машинально коснувшись шеи (горло по-прежнему немного саднило), я последовала за военным. Миновала просторную приемную; ускоряя шаг, прошла по роскошной гостиной, а оказавшись перед дверями спальни, в нерешительности замерла, невольно вспоминая ту ночь, когда заявилась к Галеано и осталась с ним до утра.
