Зато я кое-что слышала. Знакомые, до боли знакомые голоса.
— Ну наконец-то!
— Пришла!
— Уважила старух, лентяйка.
Из тумана на меня надвигались, шаркая и причитая, три старушки весьма экзотической наружности.
— Мы тебя уже заждались, — проворчала та, что подступала слева. Сгорбленная старушенция с крючковатым носом и узловатыми пальцами. Прямо вылитая Баба-Яга из народных сказок.
Разве что у ведьмы отечественного производства на коже не было чешуек. Зато крыльев, как у накаи, я не увидела. Может, прячутся под бесформенной ветошью, в которую старуха одета?
— Двадцать один год, между прочим, ждем, — добавила другая, грузная и неповоротливая бабка с серой, будто пепельной чешуей и неряшливой седой копной.
— Полноте вам, набросились на девочку. Она долгий путь ради нас проделала. Дайте бедняжке в себя прийти и отогреться, — неожиданно вступилась за меня третья Шептунья. Этакий божий одуванчик с волосами, собранными в аккуратную гульку. — Пойдем, милая, к огню.
Старушка взяла меня за руку, сжав на моем запястье сухие холодные пальцы, и повела сквозь туман. Постепенно тот начал рассеиваться, и я заметила заплясавшие на стенах пещеры тени. Высокие своды утопали во тьме — отблески пламени не могли до них дотянуться, зато неплохо освещали нехитрую обстановку этого странного жилища: сбившаяся солома вместо кроватей, коряги у огня, развешенные вдоль стен гирлянды из трав.
— Вы здесь живете? — спросила я, продолжая оглядываться по сторонам.
— Где мы только не живем, — дружелюбно ответила Шептунья. — Все Средиземье наш дом.
Она потянула меня за руку, побуждая опуститься на корягу. Подбросила хвороста в огонь, и я, едва не жмурясь от счастья, протянула к нему заледеневшие пальцы.
Когда сестры расселись вокруг огня, я поерзала на неудобном «сиденье» и начала:
— У меня к вам столько вопросов… Это ведь вы велели маме так меня назвать? Даниэла-Бланка-Федериция… Самостоятельно она бы до такого точно не додумалась.
Старушка с неряшливой копной довольно хихикнула:
— Хорошенько мы тогда девку припугнули.
— Чтобы не ослушалась, — сурово добавила первая Шептунья.
— У нас не было другого выбора, милая, — мягко проронила третья. — Мы обыскали немало миров, но только в твоем нашли еще одну такую душу.
— Такую — это какую?
— Родственную, — хором ответили сестры.
А потом самая улыбчивая и внимательная добавила:
— Его половинку.
— Погодите-ка, — я переводила взгляд с одной прорицательницы на другую, — хотите сказать, что в этот мир я попала из-за Редфрита?
Сестры обменялись взглядами, будто безмолвно переговаривались, а потом божий одуванчик сказала, явно решив начать издалека:
— Проще заглянуть в прошлое, чем приоткрыть завесу будущего. То, что грядет, переменчиво и непостоянно. Случайное событие, даже самое незначительное, способно изменить грядущее.
— Пожиратель не должен был пробудиться, но одно опрометчивое решение накшерры — поделиться древним таинством с королевой — все изменило, — подхватила средиземная Баба-Яга. — Мы первые ощутили его пробуждение, но сколько ни заглядывали в будущее, видели одни лишь трагедии.
— Смерти, разрушения, — скорбным шепотом добавила третья Шептунья. — Чтобы древний оставил этот мир, нужен сосуд. Сильная клетка и сильное колдовство, которое удержит его, пока не уснет.
— В курсе, — мрачно сказала я. — А вы, раз уж видите и прошлое, и будущее, должны знать, что Дикие загубили немало жизней, пытаясь с ним разобраться. И Редфрит вот тоже пытается. — Я невольно вздрогнула, вспомнив одержимого духом заключенного, не продержавшегося даже минуты. — Но эту нечисть ничто не берет.
— Клетка должна быть особенной, — протянули старухи замогильным шепотом, которым регулярно пугали меня во снах.
Вот и сейчас, должно быть, хотели усилить дрожь и повысить во мне градус страха. В общем, довести до приступа паники.
— Невинные девы не подошли, здоровые мужики тоже, — принялась перечислять я. — Вот даже какую-то суперколдунью пытались под клетку приспособить — все бесполезно.
— Потому мы и говорим, что она должна быть особенной, — загадочно улыбнулась самая дружелюбная из старушек.
Вот только сейчас ее улыбка больше не казалась такой уж милой, а обнажившиеся на миг острые заточенные зубы заставили поежиться и задуматься о рационе бабульки.
— А поподробнее? — кое-как справившись со страхом, что вызывала во мне эта странная компания, осторожно поинтересовалась я.
— Нужны двое: чистая душой дева и он, — закончила самая старшая из сестер. Ну то есть та, что с горбом.
— Он? — тихо переспросила я и почувствовала, как по коже побежал холодок.
— Твой король, Даниэла. Он кровь и плоть тех, кто вернул пожирателя в наш мир. Он и должен будет его усыпить.
— Но сам не справится.
— Сил не хватит.
— Нужны двое.
— Что стали одним.
— Единое целое.
— Две соединившиеся половинки.
— Потому мы тебя и искали. Во многие миры заглядывали.
— Но главное, нашли! Дождались! — закончили они ликующе.
А вот мне было не до ликования. И даже намека на радость я не испытала.
— Это что же получается… Вы предлагаете нам с Редфритом стать клеткой для духа?
Старушки энергично закивали, радуясь, что им попалась такая сообразительная жертвенная овечка.
— Другими словами, хотите, чтобы мы умерли?
В ответ они развели руками, мол, так, девонька, надо, что поделаешь — бывает, и продолжили улыбаться, явно недоумевая, чего это я тут парюсь.
— Будущее меняется…
— Мы видели его разным…
— Много, много вариантов…
— А был ли хотя бы один ма-а-аленький вариант, при котором мы с Редфритом не отправляемся к праотцам? — спросила я и затаила дыхание.
