И снова мисс Рути посмотрела на нее так, как смотрят на идиотку.
После трех пополудни в дверь постучали. Красный грузовичок был пуст. Оливия проследила, как ее любимую бежево-оливковую сумку загружают в заднее отделение, сама же села впереди, сжимая в кулаке шляпную булавку и ощупывая на всякий случай шпионское кольцо – перечную авторучку она сунула в карман шорт. День был чудесный: небо сияло голубизной, бабочки и колибри порхали себе над цветочками. Неземная красота, даже не по себе как-то. Завидев щит с Робинзоном Крузо и мостик, ведущий к взлетно-посадочной полосе, Оливия приготовилась выходить, но грузовик почему-то свернул направо.
– Но это же не аэродром, – воскликнула она и сильнее вжалась в сиденье, когда машина притормозила на поросшем клочковатым кустарником пятачке возле моря.
– Que? – сказал водитель, открывая дверь. – No hablo ingle's
[32]
.
– No es el aeropuerto. Quiero tomar el avion para La Ceiba
[33]
.
– Да-да, – ответил он по-испански, ставя сумки на землю. – По вторникам самолет летает с Роатана. Вам придется подождать лодку, – и махнул рукой в сторону пустынного горизонта. Мотор он не выключал.
– Но тут не видно никакой лодки.
– Будет через пять минут.
Оливия отнеслась к его словам с недоверием.
– Подождите еще несколько минут, – сказал он и полез в кабину.
– А вы куда?
– В деревню. Все в порядке. Лодка будет здесь через пару минут.
И включил передачу. Она обреченно смотрела, как дребезжащая колымага уезжает прочь, и вдруг почувствовала смертельную усталость – последние силы, казалось, покинули ее. Тарахтенье мотора постепенно заглохло вдали, стало тихо. Солнце жарило вовсю. И лодки что-то не было видно. Оливия перетащила свой багаж под сень казуарины и уселась в тенечке, отмахиваясь от мух. Через двадцать минут послышался отдаленный вой мотора. Она вскочила на ноги и с надеждой стала осматривать горизонт в подзорную трубу. Действительно, к берегу очень быстро приближалась какая-то лодка. Девушка вздохнула с облегчением. Ей не терпелось поскорее выбраться отсюда. Лодка подплыла ближе, и стало видно, что это роскошная белая моторка. До сих пор ничего похожего на Попайяне она не видела, ну да Роатан все-таки центр мирового туризма. Может, у аэропорта в Роатане есть свой собственный катер.
Человек в лодке помахал ей рукой, приглушил мотор и изящной дугой вырулил к пристани. Катер был красивый, большой, с белыми кожаными сиденьями и полированными дверями, ведущими в каюту.
– Para el asropuerto Roatän?
[34]
– крикнула она матросу.
– Si, senorita, suba abordo
[35]
, – ответил он, пришвартовал катер, закинул на борт ее сумку и протянул ей руку, чтобы помочь взобраться. Потом отвязал канат, включил мотор на полную мощь и вышел в открытое море.
Выпрямившись на краешке белого кожаного сиденья, Оливия все оглядывалась назад, пока берег острова Попайян не исчез вдали, потом стала с нетерпением смотреть вперед, на пустынный пока что горизонт. Дверь кабины отворилась, и наружу высунулась черноволосая и курчавая лысеющая голова. Человек поднял на нее взгляд, и по всему его лицу расплылась масляная, заискивающая улыбка.
34
Оливия сидела на носу катера в белом кожаном кресле для пассажиров, пытаясь побороть приступы морской болезни, голова ее моталась, как у тряпичной куклы, словно каждая новая волна наотмашь била ее по лицу. Альфонсо же тем временем, тоже промокший насквозь, стоял у руля в совершенно идиотском наряде: на нем были белая рубашка, белые шорты, белые гольфы и капитанская фуражка. Он управлял катером неумело и слишком быстро, совсем не учитывая силу ветра, отчего суденышко то вставало на дыбы, то плюхалась носом в очередную волну. Он жестами указывал ей на показавшийся впереди берег и что-то кричал, но что – было не слышно из-за рева мотора.
«Ну как, – мрачно думала Оливия, – как можно быть такой набитой дурой? Мисс Рути работает на Альфонсо. Мисс Рути, скорее всего, отравила банановый пирог – и голову Дуэйну тоже она отрезала. Она – как тот злой гном в красном плаще из фильма «Не оглядывайся назад». Вот сейчас вылезет из каюты в костюме Красной Шапочки и перережет мне горло. Что же мне делать?» Ответ на этот вопрос, надо полагать, был такой: ничего. Шляпную булавку она по-прежнему сжимала в кулаке. Ручка-пульверизатор лежала у нее в кармане, но, если взглянуть правде в глаза, шансы одолеть двух бугаев с помощью ручки и булавки были невелики.
– Куда мы направляемся? – прокричала она. – Мне надо в аэропорт.
– Это сюрприз, – весело отвечал ей на это Альфонсо. – Сюрприз от мистера Феррамо.
– Стойте, стойте! – воскликнула она. – Остановите катер!
Коротышка лишь рассмеялся в ответ хриплым смехом и направил лодку навстречу новой накатившей волне.
– Мне плохо! – взмолилась Оливия, склонившись над безупречно чистым сиденьем, – и притворилась, что ее рвет.
Он вскочил как ужаленный и мигом выключил двигатель.
– За борт, – крикнул он, махнул рукой. – Туда. Педро. Aqua
[36]
. Живо.
Она перегнулась через борт, словно не в силах сдержать рвоту – в данных обстоятельствах не так уж трудно это было сымитировать – и откинулась на сиденье, зажимая рукой рот.
– Куда мы плывем? – спросила она слабым голосом.
– В отель мистера Феррамо. Это сюрприз.
– А меня спросить забыли? Это похищение!
Альфонсо, все с той же масляной улыбкой, снова завел двигатель.
– Приятный сюрприз!
Жаль, что ее уже не тошнит. «В следующий раз я сделаю это по-настоящему, – мысленно пообещала она. – Прямо ему на шортики».
Когда они обогнули мыс, глазам их предстала идиллическая картина: белый песок и лазурное море, в прибрежных волнах весело резвятся отдыхающие. Как бы хотелось Оливии добраться до них и крикнуть во всеуслышание: «Как вы не понимаете, что все это мерзость и гадость! Здесь все создано для убийства!»
Матрос подошел к рулевому колесу, предлагая сменить Альфонсо у руля, но тот нетерпеливо отмахнулся и с ревом направил катер к причалу, как любят изображать в рекламе геля для душа или жвачки, «незаменимой после еды». Но тут же понял, что переоценил свои силы. Он свернул влево, распугивая любителей поплавать с трубкой и едва не срезав водного лыжника, сделал неуклюжий разворот, взбаламутив воду, и наконец заглушил мотор – можно сказать, почти вовремя, потому что катер все равно врезался в причал. Альфонсо выругался.
