— Если она соберется уйти, — цедит де Мортен, — дети останутся со мной.
— Что?!
Тереза делает большие глаза. Как и когда она упустила Луизу, понятия не имею, но самое страшное заключается в том, что я упустил момент, когда она подошла. Это то, о чем я говорю — я стал невнимателен. Я упускаю детали, такая непростительная небрежность! И что будет, если эта глупость повторится на работе? Что будет, если однажды я не смогу защитить ни свою семью, ни свою страну?!
— Я говорю, — четко произносит де Мортен, глядя Луизе в глаза, — что, если ты соберешься уйти, детей ты не увидишь.
Он идиот.
Хронический.
— Как мило, что ты решил мне об этом сообщить. — Сейчас выдержке Луизы явно пришел конец. Она говорит тихо, свистящим шепотом: так, чтобы слышали только мы. — Но знаете, что я вам скажу, ваша светлость? Идите вы… в парламент!
Она отступает, делает реверанс, а потом театрально кланяется и вскидывает руки.
— Где мои овации?! Не слышу!
Не дожидаясь ответа, подхватывает юбки и вылетает из гостиной.
— Демоны знает что такое! — рычит де Мортен.
Хлоя начинает плакать, Дарен смотрит на отца в упор и сжимает кулаки.
— Софи! — шепчет Тереза, и дочь реагирует мгновенно:
— Пойдем, посмотрим коробки с подарками, Хлоя, — говорит она. — Под елкой столько подарков, скоро полночь, и мы откроем их все! Сколько там твоих, как думаешь?
Они подходят к огромной ели, стоящей в гостиной. Она в разы больше той, что в столовой, и под ней действительно горы коробок. Софи точно знает, что делает. Изо всех нас она была ребенком относительно недавно.
Тереза подлетает к нам, ее глаза сверкают:
— Иди. За ней! — шипит она на брата, вцепившись ему в плечо.
— С чего бы?
— Еще одно слово, Винсент, и я заставлю твою одежду истлеть! На глазах у всех.
У де Мортена расширяются глаза, а мне хочется поцеловать жену. Всевидящий, за что она досталась мне?!
Я сжимаю ладонь Терезы, де Мортен награждает нас двоих убийственным взглядом и выходит. Следом за ним выходит его сын, и вот это мне совсем не нравится, но здесь я уже ничего не могу сделать.
К счастью, Хлоя всхлипывает уже тише — Софи заняла ее пересчетом подписанных подарков, чтобы понять, кому достанется больше всех (правильный ответ — Хлое), но Кристоф и Кристиан мрачнее тучи. На этих-то двоих что нашло?!
И где, ради всех светлых, Шарлотта и Эрик?!
Глава 8
Луиза
Я бежала, не разбирая дороги.
Дети с ним останутся, если я решу от него уйти! Чем я вообще думала, когда связала с ним свою жизнь, а главное — чем я думала, когда этих самых детей делала?!
На последней мысли меня все-таки цапнула совесть, но я посоветовала ей оставить меня в покое. В конце концов, Хлоя и Дарен тут вообще ни при чем! При чем тут я, и де Мортен, который мне всю жизнь испоганил, герцог недоделанный!
Я взлетела по лестнице и метнулась к себе, искренне радуясь тому, что у нас сейчас скромный семейный ужин, потому что будь это представление (вот уж честно, все эти балы — представления похлеще театральных!) сидеть бы мне сейчас в бальной зале и делать вид, что все хорошо! Хотя я никогда так не делала! Никогда! Никогда!
Да что вообще на меня нашло?!
Я схватила первую попавшуюся под руку вещь — щетку для волос — и от души запустила ей в стену. Следом за ней полетела бы и вазочка, если бы из коридора не донеслись голоса: кажется, Дарен и Винсент общались на повышенных тонах.
Я рывком бросилась к двери и распахнула ее как раз на словах сына:
— Ты не смеешь оскорблять маму!
Глаза Винсента опасно сверкнули:
— Не лезь не в свое дело, Дарен. Вернись в гостиную!
— И не подумаю!
Судя по сжатым кулакам сына, он был готов на него броситься, и я поспешила вмешаться:
— Дарен, пожалуйста, проследи, чтобы с Хлоей все было хорошо. Мы с его светлостью сейчас спустимся.
Сын яростно сверкнул глазами, но мне возражать не стал. Наградил отца потемневшим взглядом — точь-в-точь его, и молнией метнулся к лестнице. Что касается Винсента, он резко развернулся ко мне:
— Довольны?! — спросил сухо, со свойственными ему интонациями. — Что вы там устроили?
— Что я устроила?! — Я выразительно посмотрела на него. — Это не я обещала выгнать меня из дома и запретить видеться с детьми!
— Выгнать вас? — Винсент издевательски рассмеялся. — Да вы сами постоянно коситесь в сторону выхода, с явным намерением повторить то, что устроили на нашей первой свадьбе! По сцене соскучились или по своим любовникам?!
— Хам! — рявкнула я.
— Актриса! — огрызнулся он.
Так, что сразу стало понятно, что он думает обо всех актрисах, вместе взятых. И сразу стало так обидно, что хоть плачь! Да, я была актрисой, и я была… ну, достаточно свободных нравов. Но никогда в жизни, никогда! Я не позволила себе после нашего замужества никаких вольностей. Да и не нужен мне был никто (не говоря уже о том, что и раньше никто не был нужен), кроме него!
Поэтому сейчас я быстро нырнула в комнату и захлопнула дверь, а после резко задвинула задвижку. Вовремя: дверь содрогнулась от удара.
— Луиза, откройте! — донеслось из коридора рычащее.
— Сами откройте! — фыркнула я. — А еще лучше, катитесь вы… вниз по лестнице!
— Не заставляйте меня применять магию!
— Да-а-а-а?! И как же вы ее примените?!
Волну магии я почти не почувствовала, скорее, услышала, как дрогнула задвижка. Винсент обладал знаниями армалов, поэтому я не сомневалась, что он ее сейчас просто-напросто отодвинет и войдет. А я совершенно, вот ни чуточки не готова его видеть!
— Уходите! — взревела я. — Уходите немедленно! Или я подниму такой крик, что сюда разом сбегутся все!
— Что, так не терпится от меня избавиться?!
— Именно! Я требую развода!
Я выдохнула это раньше, чем успела осознать смысл сорвавшихся с моих губ слов, но за дверью разом стало тихо. Так тихо, что я слышала только свое дыхание да легкий шелест платья, когда шевелюсь. Шевелюсь я, впрочем, так тихо и слабо, как совсем маленькая девочка. Мне кажется, что во мне кончились силы, или вот-вот закончатся. Тем не менее я поворачиваюсь к двери, отодвигаю задвижку.
Винсента нет, он ушел.
То ли осознание этого, то ли наша ссора оказались для меня слишком… острыми, но сейчас у меня темнеет перед глазами. Я чувствую, что меня затягивает в глубину и чувствую, что сказала ему совсем не то, что должна была. Совсем не то, что хотела. Это на миг придает мне сил, но потом я вспоминаю это его: «Актриса!»
