Достав телефон, Рустам нажал на кнопку вызова, сразу распорядившись:
– Проводи Милолику ко мне в кабинет.
Уже хотел отбросить телефон, как тот завибрировал.
– Вот только тебя сейчас не хватало! – процедил раздражённо, принимая вызов.
– Что у вас случилось? – в трубке прозвучал взволнованный голос Амирханова старшего.
– Ничего с чем бы я ни справился, – зло отчеканил, наблюдая в отражении оконного стекла как приоткрылась дверь, в кабинет вошла Милолика и, сделав пару шагов внутрь, остановилась, опустив голову.
– Рустам, мне тут твоя охрана вкратце обрисовала ситуацию,– продолжал дядя: – и не скрипи зубами – волнуюсь же, да не за тебя. – Вздохнул: – Ты особо не зверствуй. Ну, молодая же совсем, сколько ей там? Девятнадцать? Глупая – вот и не подумала. Ты вон тоже в девятнадцать…
– Я услышал тебя, – прервал Рустам и нажал на отключение связи. Помассировав переносицу, повернулся к Милолике.
Она уже не смотрела вниз. Голова поднята, но взгляд… тоскливый, отрешённый, словно уже сама заранее нарисовала себе картину своей расплаты и безропотно её приняла.
Пальто в районе колен заляпано грязью, как и зауженные брючки – видно, что на коленях стояла у могилы родителей, и было ей наплевать на одежду. Лицо бледное, как полотно, а глаза красные и опухшие от слёз.
«Зверствовать?», – вздохнул устало Рустам, глядя на иногда подрагивающую девушку. Да ему в этот момент хотелось её сначала раздеть, засунуть в тёплую воду, чтобы отогрелась, а потом уже отшлёпать как маленького ребёнка.
– Иди к себе, – вырвалось у него резче, чем сам ожидал, от чего Лика опять вздрогнула, но, даже не посмотрев в его сторону, кивнула и прежде чем она покинула кабинет, добавил: – Я надеюсь, ты помнишь про указанное в договоре наказание?
Опять кивнув, Лика понуро вышла, а Рустам прошёл к столу, не сел, практически упал в кресло. Он действительно испугался за неё. Сам не ожидал, что испытает подобное мерзкое чувство из-за кого-то не из ближнего круга семьи. Давно закрылся, отгородился от всех, кроме матери и дяди. А тут девчонка заставила его пережить такую бурю негативных эмоций, что его до сих пор потряхивало.
Ещё только подъезжая к кладбищу, в его затуманенное яростью сознание пробилась догадка – почему это случилось. Годовщина. Ровно три года прошло с момента гибели её родителей. Понимал – её поступок идиотский, спонтанный, но и он сам тоже виноват. Видел же, что происходит с ней, что замыкается в себе, но из-за навалившихся рабочих проблем отмахнулся, не вспомнил, решив разобраться с этим позже. Вот и получил результат.
Вызвав горничную, отдал распоряжение проследить за Милоликой:
– Она замёрзла. Что там нужно – противовирусные какие-нибудь дайте, пусть под горячим душем отогреется.
Молодая женщина, понятливо кивнув, молча скрылась за дверью.
Лика зашла в свою комнату и, едва переставляя ноги, подошла к кровати. Села, опустив голову.
Утром, собираясь в ВУЗ и намеренно оставляя дома телефоны, Лика понимала, что последует за её поступком, знала, как её выходка будет глупо, безответственно воспринята Рустамом, но и по-другому не могла поступить.
Едва представив, что её на кладбище сопроводит вездесущий телохранитель, и он с водителем будет наблюдать за каждым её движением, слышать каждый всхлип – девушку начинало трясти.
Не могла, не хотела показывать кому-либо свои чувства, своё горе! Ей необходимо было просто пару часов побыть наедине с родными, высказаться, выплакаться, повиниться.
Чувствуя себя старой, разбитой старухой, у которой и сил-то не осталось, чтобы просто раздеться, безропотно прияла помощь от пришедшей горничной. Уже в душе, под тёплыми струями воды, поняла, насколько сильно промёрзла и что её до сих пор бьёт озноб.
– Разбудите меня к пяти часам, – попросила, накрываясь одеялом.
– Зачем? Вам бы выспаться, да поесть, – Наталья, молодая женщина сочувственно смотрела на девушку, подоткнула одеяло.
– Не хочу, – в очередной раз отказалась от предложения поесть. – Надо Милку из сада забрать, – пробормотала, забыв, что она-то из комнаты не имеет права выйти.
– Так с час назад Зейнаб Аслановна вернулась, она и заберёт. А вы отдохните, – донёсся ответ до уплывающей в сон Милолики.
Глава 22
Лика провела в изоляции больше суток.
Антон, который явился, едва она проснулась, бросая на девушку укоризненные взгляды, забрал все гаджеты и только горничная приносила еду, к которой Лика не притрагивалась. У неё и в мыслях не было объявить голодовку, просто каждый раз глядя на поднос с тарелками, к горлу подступал противный комок, и она поспешно отворачивалась.
Выспавшись, Лика то сидела на подоконнике и смотрела на улицу, то бралась за рисование и сразу бросала – уж слишком тоскливые мысли выплёскивались на бумагу мрачными зарисовками.
Больше всего девушку тревожила не изоляция, а предположение, какое наказание последует далее, потому, как была уверена – так просто ей с рук поступок не спустят.
Но наконец, наступило утро, и Людмилка ластясь к сестре, крутясь юлой, подняла Милолике настроение перед учёбой, а разговор с Надеждой между лекциями, немного развеял мрачное состояние.
Лекции закончились и Лика, следуя по пятам за телохранителем, понуро спустилась по ступенькам крыльца. Ничего не радовало девушку, и даже солнечный день не мог развеять её тревожных мыслей. Чуть поморщилась от раздавшегося рядом женского смеха и только в этот момент отметила, что рядом со стоянкой авто прогуливаются девушки студентки, прошла чуть дальше и потом поняла причину этого странного дефиле.
Там, где обычно стоял выделенный для неё автомобиль с водителем, сейчас стоял шикарный, чёрный внедорожник, а рядом, опершись на капот в небрежной позе, ожидал Рустам.
Остановившись от неожиданности, Лика обвела взглядом жениха – выглядел он конечно шикарно – строгого кроя тёмно-бежевое пальто распахнуто, демонстрируя джинсы и чёрный джемпер, руки сложены на груди, волосы немного взъерошены, а взгляд устремлён прямо на неё. От этого чёрного взгляда, не предвещающего Лике ничего хорошего, она сглотнула.
Подавив в себе острое желание, развернуться и сбежать, старательно игнорируя колкие взгляды окружающих, гордо вскинула подбородок, направляясь навстречу к Рустаму. Стоило ей приблизиться, как он молча распахнул переднюю дверь внедорожника, помогая ей усесться. Мягко закрыл дверь и, обойдя авто, сам сел за руль.
Это был первый раз, когда он сам приехал за ней и в другой момент она бы скорее всего сияла глазами, заливаясь краской смущения. Сейчас же внутренности девушки сковал ледяной страх. Сцепив руки на коленях, молча смотрела вперёд, когда автомобиль выруливал со стоянки, затем вливался в поток машин. Рустам так же молчал, что ещё больше добавляло ей нервозности.
