Мать схватила стакан с водой, отпила и продолжила:
– Амину он вернул. Я уже нашла способ сбежать, когда его не будет дома. Потихоньку, тайком собрала вещи, а вечером Дамир пришёл, сказал, что хочет серьёзно поговорить – решить наши проблемы миром. Я и не заподозрила ничего. Сели за стол – он мне вина налил половину бокала, я выпила…
– Женщина с горькой усмешкой покачала головой:
– Проснулась я уже совершенно в другом месте. Как оказалось – в том бокале снотворное было. Сутки я проспала, а за это время, меня перевезли на машине в село, в дом его родственников. Вот у них я и прожила практически в рабстве тринадцать лет.
Рустам, не выдержав, усмехнулся:
– И ты думаешь, я поверю в эту ересь?
Но мать только подняла на него заплаканные глаза и покачала головой:
– Я тебе рассказать хотела, Рустам, чтобы ты правду знал, ну а принять ты сможешь её после того, как сам всё проверишь. Знаю ведь тебя – на слово мне не поверишь. Это сейчас есть мобильные телефоны, а раньше… Село находится в отдалении от цивилизации, а родственникам Дамир сказал, что гулящая я, слабая на одно место и позорю его как мужчину. Меня били за малейший проступок. За то, что пару раз ловили, когда я пыталась сбежать – избили до полусмерти. Дамир приехал, сказал, что если ещё раз предприму попытку – дочь никогда не увижу и о сыне не услышу. Так-то он мне хоть немного рассказывал о вас. И я сломалась. Не знаю – не выжила бы, но как-то проездом родственники были. Я случайно узнала в одном из мужчин Артура, брата двоюродного. Когда стемнело, сбежала через окно и потихоньку пробралась к дому, где мужчин поселили. Знала, что если поймают – убьют, но и не рискнуть не могла. Вот после того, как Артур всё узнал, через неделю там чуть ли не бойня была – он меня забирать приехал с родственниками, своими людьми. А ведь твой отец всех уверил, что я пропащая женщина: сбежала, бросила своих детей.
Да. Мать оказалась права – Рустам не поверил ей. Сам начал копать и потом… Он приехал к отцу, избил его. Хорошо хоть тогда охранники его остановили – убил бы, пришлось бы сидеть из-за этой мрази. Но он отомстил за мать – развалил бизнес отца, обанкротил его. Сам же уехал обратно в Европу.
Рустам, выплыв из воспоминаний, встряхнулся, мотнул головой, тяжело опустился на гранитный постамент и, запустив пятерню в волосы, потянул. Подняв голову, посмотрел на мраморные статуи, и боль прошила его сердце.
Он не собирался возвращаться в Россию. Бизнес его расширялся, он вёл разгульный образ жизни и его всё устраивало. До тех пор пока…
Тот звонок среди ночи до сих пор преследует его в кошмарах. Сестрёнка погибла с мужем. Вылетел в Россию первым рейсом, чтобы столкнуться со страшной реальностью.
– Мы не можем точно сказать, что произошло, – отчитывались слуги, которые слышали скандал между его сестрой и её мужем.
Как оказалось не первая их ссора. Любила она мужа – да! А он её? И все опрошенные твердили – да! До безумия, до яростной ревности. Вот и в очередной раз у них состоялся скандал на почве ревности – муж обвинял Амину в том, что она вульгарно одевается, она его в том, что поздно приходит домой и видели его в компании с другой женщиной.
Эксперты установили – смерть его сестры наступила от удара виском о край стола в кабинете мужа, а тот, поняв, что жена умерла, взревел раненным зверем и пустил себе пулю в лоб.
Трагическая кончина двух любящих друг друга безумцев. Самым страшным было то, что его сестра была беременна. Срок маленький всего два месяца и эта жизнь прервалась, так и не начавшись.
Он до сих пор винил себя, что не защитил, не уберёг! Не заметил при телефонных разговорах с Аминкой ничего. Сорвался тогда на мать:
– Ты же была рядом! Как ты упустила?
– Я не знала, – мотала головой женщина белая как полотно от горя. Дядя тогда вмешался:
– Амина скрывала от всех, Рустам. Никто не знал. Мать твоя у меня жила и она не виновата.
– Значит такая хреновая мать, что не чувствовала, не предвидела! Она же твоя дочь! – бил наотмашь словами Рустам.
Как он пережил тогда потерю и сам до сих пор не знал, но неожиданно нашёл поддержку от того, от кого не ждал – от брата матери – Амирханова Артура Каримовича. Именно он тогда удержал Рустама от немотивированной ярости, от мести всем и вся.
«Так нужна ли эта любовь?» – задавал себе вопрос Рустам, и ответ был для него очевиден: – Чтобы впадать в агонию безумства, чтобы дробить сознание? Самое противное, самое страшное чувство, которое ему не нужно – эту заразу он избегал подцепить. Закрыл своё сердце холодным цинизмом, выстроил стену отчуждения, брезгливости к женщинам, потому что видел – все продажны.
Но как оказалось – есть исключения и вот ему как в наказание судьбы удалось на это исключение нарваться в лице хрупкой девчонки – Милолики. Споткнуться как на пехотной мине и Рустам теперь опасался, что этим взрывом их может покорёжить. Но он не допустит, не позволит!
Бросив взгляд на застывшую рядом девушку, прищурил глаза – не хочет её отпускать, да и пока вопрос со сделкой с Изотовым не решится окончательно – не даст свободы ей. Но он может дать себе позволить попробовать – каково это быть окутанным её светлыми чистыми эмоциями, насладиться ими. Да, он признавал, видел, что девушка в него влюбилась, но он дал ей взамен больше того, о чём изначально договаривались, да и после, когда отпустит – он позаботится о будущем не только её, но и сестёр. Это ли не достойная плата? Рустам считал, что да.
Поднявшись, подошёл к встревожено смотрящей на него Лике. Ухватил её за руку и подвёл ближе к гранитной плите. Указал пальцем на выбитые надписи:
– Здесь лежит моя младшая сестра. Здесь же лежит её муж. Их не рождённый ребёнок. Они погибли. И мне больно вспоминать об этом, – цедил он слова, от которых вздрагивала девушка. – Ты считаешь, что только ты познала все муки подобного горя? Нет, Милолика, – Рустам встряхнул девушку, по щекам которой заструились слёзы: – Нет! Ты ведёшь себя как маленький, избалованный ребёнок, совершаешь поступки, которые присущи только глупой девице. Ты взяла на себя ответственность за сестёр и должна, прежде всего, думать о них! И если тебе хотелось побывать на могиле родителей – могла просто сообщить об этом Аслану – своему телохранителю и кто бы тебе отказал?
Лика, отвернувшись в сторону, тихонько всхлипнула, но Рустам, прихватив её за подбородок, заставил посмотреть на себя.
– Ты думаешь, что все вокруг душевные мрази? Никто не понимает того, что иногда хочется выплеснуть свои эмоции в тишине, наедине с собой? Нет, Милолика – это ты не понимаешь того, что у многих есть своя боль. У Зейнаб есть, у Аслана есть, у меня – есть!
– Прости, – выдохнула Лика и её глаза заполнились слезами. – Прости – я понимаю, я знаю как это больно, мне так жаль… жаль твою сестру и я… я знаю каково это – терять близких, я знаю, что ты чувствуешь.
Лика единым порывом всем телом прижалась к Рустаму, обняла его так, что Рустам нервно выдохнул. Она, всхлипывая, всё ещё шептала, поглаживала его по спине, а Рустам просто застыл.
