– Помощь нужна? – спросил всё тот же мужчина, с тревогой смотря на Рустама, а когда он мотнул головой, хлопнул его по плечу: – Ну, тогда бывай, – и направился дальше.
Когда обернулся к лавке, девушки на ней уже не было, а осмотревшись, увидел, что Надя стоит у ворот Музыкальной школы и к ней бежит сестренка. О чём-то пошептавшись, они подошли к Рустаму.
– Здравствуйте, – малышка внимательно посмотрела на бледного, взъерошенного мужчину такими же пронзительно синими глазами как у Милолики, а у Рустама опять сердце болезненно сжалось и пропустило удар.
– Здравствуй, – хрипло вытолкнул из себя, сразу отворачиваясь и спрашивая в никуда:
– Почему не сообщили Зейнаб? Антону? – Рустам сжал кулаки, посмотрел на Надю, гневно процедив: – Почему вашу ж… – едва сдержался, чтобы не заматериться при ребёнке, – не сообщили? Ты же записывала видео и отправляла Зейнаб! Так что тебе мешало просто рассказать? Даже просить не пришлось бы! – повысил он голос, не замечая, как малышка испуганно спряталась за сестру.
Надя хмуро смотрела в сторону, ответив, не поворачивая головы:
– Лика запретила. Сказала, если даже словом обмолвимся – потеряем её, надеюсь, вы поняли, о чём я, – горько закончила девушка, поворачиваясь и обжигая Рустама обвинением во взгляде.
– Идите в машину, – уже потухшим тоном распорядился Рустам, а сам прошёл к лавочке, рухнув на неё.
«Девочка… Девочка моя» – ему не надо было прилагать усилия, чтобы вспомнить Милолику, её лицо постоянно было перед его мысленным взором, её сияющие глаза, её мягкая, нежная улыбка.
Некоторое время ушло на то, что бы он смог взять себя в руки и, наконец, сделав пару звонков, направился к машине.
Сев в автомобиль, завёл его, и резко вдавив педаль газа, сорвался с места. Уже подъехав к дому, не поворачивая головы, спросил:
– Тётка ваша где?
Надя, сидевшая вместе с сестрёнкой на заднем сиденье, сразу ответила:
– Вечером приедет. Она медсестра и на дежурство на сутки заступает с шести до шести.
– Здесь есть поблизости кафе, ресторан? – задал вопрос Рустам. Надя задумалась, кивнула:
– Да, минут пятнадцать ходьбы.
Рустам вытащил деньги и, развернувшись, сунул их опешившей Надежде.
– Пообедайте там, мне нужно поговорить с Ликой.
– Зачем? Я не…
– Наедине, – припечатал Рустам и добавил: – Если хочешь помочь сестре – не будешь задавать лишних вопросов, – пресёк он и Надя, открыв рот, молча его закрыла, но не могла покинуть машину ничего не сказав, потому, прищурившись, пригрозила:
– Если вы обидите Лику, я клянусь – найду вас и…
– И? – обернулся и, посмотрев на девушку, выгнул бровь Рустам.
– Найду способ вам отомстить! – нашлась с ответом девушка. Потянула сестрёнку на выход: – Пойдём, Милка – пирожное поешь.
Покачав головой, Рустам некоторое время ещё посидел в машине, затем торопливо вышел и направился к дому.
Залаяла маленькая собачка, которая сидела на цепи недалеко от калитки. Рустам решительно прошёл к двери и, дёрнув её, нахмурился – не заперто. Прихожая, коридор, он шёл, осматриваясь, пока не замер на пороге одной из комнат.
– Лика, – едва слышно выдохнул мужчина, вцепившись в косяк двери.
Он явно её разбудил, потому что выглядела она сонной, немного растрёпанной, а сейчас стояла у дивана и, чуть наклонив голову, прислушивалась к происходящему. Его девочка похудела так, что личико теперь заканчивалось заострённым подбородком, руки стали как ниточки, а ноги в толстенных разноцветных носках смотрелись спичками. Вот она выдохнула, сделала шаг назад и дрожащим голосом спросила:
– Кто здесь?
А у Рустама от её вида сердце пронзило адской болью. Оно резко сбилось с ритма, и воздух стал вязким, не желая проникать в грудь. На дрогнувших ногах сделал шаг, второй, а Милолика, постоянно прислушиваясь, начала отступать.
– Послушайте – если вам нужны деньги, то у меня их нет! – затараторила девушка, выставляя руки ладонями вперёд, словно в попытке защититься, а у Рустама от этого жеста голова закружилась. Его маленькая девочка, нежная, ранимая и до ужаса беззащитная.
– Я вам честно говорю – нет у нас денег, но я могу достать! Пожалуйста – уходите! Мы живём небогато – у нас нечего взять! Прошу… – она оступилась, взмахнула руками и начала падать назад.
Мгновенно преодолев разделяющее их расстояние, Рустам подхватил девушку, прижимая к себе, не обращая внимания на то, что она забилась мотыльком в его стальной хватке, пытаясь вывернуться, ударить его:
– Отпустите! – кричала, а Рустам, трепетно прижимая её к себе, надрывно шептал, пытаясь успокоить:
– Тише, тише моя хорошая, тише, милая. Это я! Тише…
Лика замерла, вскинула голову и неверяще прошептала:
– Рустам?
А у него по щекам скатились скупые, жгучие слёзы. Её глаза, её васильковые озёра были пусты. Не было в них больше искорок радости, обиды – ничего. Только потускневшее небо через грязное стекло окна.
– Лика, девочка моя, – шептал с надрывом Рустам, оглаживая пальцами её лицо, проводя по волосам, которые растрепались ещё больше, и внезапно резинка с них соскользнула, распуская когда-то роскошное полотно. Только вот сейчас волосы Лики едва доставали ей до плеч.
– Это ты? – всё так же неверяще повторяла Милолика, проводя по его лицу ладошками, размазывая по щекам влагу мужских слёз. – Это и правда, ты? Рустам?
Он замер, пропуская её короткие волосы сквозь пальцы и со стоном отчаяния, прижал Лику к себе, сгорбившись, пряча лицо у её шеи. Мужское тело вздрогнуло от подкативших рыданий, он не мог сдержать эмоций. Понимание, через что пришлось пройти Милолике, выжигало, рвало душу. А она, хаотично оглаживая его, вдруг всхлипнула:
– Руста-а-ам, – и приподняв его лицо, сама впилась в мокрые, соленые от их слёз губы.
Их мгновенно закрутило, засосало в водоворот желания. Это не было сексуальной тягой, нет, это была острейшая потребность почувствовать друг друга, увериться что их ощущения, осязания – не выдумка больного воображения, не сон – реальность!
Они, как безумные, вцепившись друг в друга, целовались, метались руками по телам, срывая одежду. Никто из них потом бы и не вспомнил – как они оказались у дивана, как Лика оказалась сверху – им было всё равно. Просто бешеная волна страсти, цунами снесло за короткий миг все возникшие вопросы, сомнения, страхи – не было ничего, только он и она!
Оставшись в одних трусиках, Лика выгибалась от ласк Рустама, когда он хаотично покрывал её тело поцелуями, ласкал, прикусывая соски. Потираясь о его эрегированный член, сквозь тонкую, хлопковую преграду трусиков, не в силах больше терпеть, сама отодвинула край в сторону и уже готова была сесть сверху, вобрать в себя, но Рустам, задыхаясь от переполнявшей его жажды, стиснул её бёдра.
