Керамический воин поднял руку с мечом и повернул свое мощное тело в сторону лаборанта-мучителя. Спустя секунду он согнул ноги и спрыгнул с постамента. Чен Донг инстинктивно попятился к выходу, но неожиданно натолкнулся спиной на стоявшего рядом с ним доктора Ли Хонга. Тот уже очнулся и как зачарованный теперь смотрел на ожившую мумию древнего солдата.
Чен напрягся, приняв боевую стойку, но доктор не обратил на него вообще никакого внимания, словно Чен был сделан из воздуха.
– Смотрите, – крикнул он, глядя перед собой, сквозь клубы черного дыма, поднимавшегося с пола лаборатории, – мы смогли вернуть к жизни его дух. О великий Хуань-юань
[1], наконец, мы смогли пройти путь бессмертных!
Неожиданно в помещении завыла сирена. Видимо, сработала пожарная сигнализация или какая-то другая система слежения. Любознательный Чен Донг решил это не выяснять, он и так видел достаточно для того, чтобы тронуться умом. Надо было срочно привести мысли в стройное соответствие с действительностью. И Чен вновь попятился к выходу из лаборатории. А профессор Ли Хонг, наоборот, словно под гипнозом, сделал шаг вперед. И зря. Этого не следовало делать.
Глиняный воин, спрыгнув с постамента, прошел сквозь горящее озеро биомассы и с ходу снес профессору голову хлестким ударом меча. Обезглавленное тело доктора мягко повалилось на пол, окрасив его в темно-красный цвет. «Ну вот, – как-то отрешенно подумал Чен, – и трупы начались». Больше не раздумывая, он резко метнулся к дверям, ударил ладонью по кнопке. Дверь приоткрылась.
Пулей выскочив в коридор, Чен захлопнул за собой дверь в полыхающую лабораторию, но никуда не побежал, а остановился как вкопанный. В пяти метрах от него стояла шеренга китайских спецназовцев, одетых в какие-то скафандры, словно они только что покинули борт приземлившегося космического челнока. Солдаты держали в руках короткие автоматы и молча смотрели на выскочившего из лаборатории человека. Видимо, у них уже был приказ, потому что не успел Чен Донг крикнуть: «Не стреляйте, я лаборант доктора Мао Чу!», как по нему открыли огонь на поражение. Добрый десяток пуль изрешетили тело младшего научного сотрудника, рухнувшее на пол подземного коридора, но Гризова в нем уже не было.
Вернувшись в оболочку Ивана Конопляного, допившего, наконец, зеленый чай в баре напротив «Пекинского общества плазмы», он с интересом стал разглядывать возникшую на улице Чжунгуаньцунь небывалую суету.
Улица уже была перегорожена с двух концов бронетранспортерами. У входа в парк стояла шеренга обычных спецназовцев в черной форме с автоматами. Они сдерживали, превращая в ручеек, огромный людской поток, который неожиданно хлынул из окруженного здания. Выла сирена.
Ближе ко входу «Пекинского общества плазмы» стояла еще одна бронемашина странной конструкции – приземистая, широкая, похожая на приплюснутый бронированный автобус. Из нее выскочила дюжина человек в странных скафандрах и устремилась к главному входу. Двое из них, по всей видимости командиры, остались на месте, рядом с бронемашиной. Они держали в руках нечто похожее на рацию, но скоро Гризов понял, что ошибся в предназначении этой маленькой черной коробочки.
Когда людской поток в белых халатах, состоявший из служащих многочисленных лабораторий «Пекинского общества плазмы» иссяк, спецназовцы замкнули строй, окончательно преградив вход в здание. Улица Чжунгуаньцунь мгновенно опустела, словно вымерла. Глядя на все это безобразие из бара, Гризов удивился. На родине всю улицу непременно при первых звуках сирены запрудили бы зеваки и праздношатающиеся. Но в Китае праздношатающихся почему-то оказалось гораздо меньше. Возможно, у них не было традиции смотреть в прямом эфире трансляцию с места захвата заложников или шоу прыгающих с моста самоубийц, как это делали американцы.
Но здесь-то ни самоубийц, ни заложников не было. В этом Гризов был абсолютно уверен. Гораздо больше его интересовало, что находится в приземистой бронемашине, и чего хотят люди в скафандрах. Очень скоро он получил ответ, даже не прибегая к своим возможностям.
Из-за непрерывного воя сирены не было слышно никаких посторонних звуков. Скоро из главного входа здания, один за другим, стали выбегать и грузиться в бронемашину спецназовцы в скафандрах. Последними в нее запрыгнули два командира. Бронемашина сдала назад через парк и остановилась, достигнув шеренги оцепления. В этот момент где-то в недрах здания прогремел глухой взрыв.
Никаких языков пламени наружу не вырвалось. Дыма не было. Практичное пятиэтажное здание старейшего «Пекинского общества плазмы» вдруг просело посередине и аккуратно обвалилось внутрь себя, обдав облаком пыли спецназовцев из оцепления. Взрыв был совершен очень профессионально. Когда мешавшее взгляду облако немного рассеялось, Гризов увидел, что там, где пару минут назад стоял оснащенный по последнему слову техники научно-исследовательский центр, теперь возвышалась груда бетонных обломков.
Загадочная бронемашина уехала. Оцепление вокруг уничтоженного здания осталось, но выходы в большой город из района европейского ресторанчика оставались пока незаблокированными. Антон решил не ждать, пока китайцам придет в голову на всякий случай проверить всех неблагонадежных поблизости, и быстро покинул опасную зону.
Удалившись от нее на несколько кварталов, Гризов направился в сторону центра города и вскоре, на одной из площадей, повстречался со своей туристической группой. Русские возвращались после изнурительного похода в императорский дворец. Едва увидев соотечественников, Антон отыскал взглядом среди них Машу Ростовцеву, а стройная брюнетка заметила его. Маша тут же начала махать рукой, мол, «Присоединяйтесь». Как догадался Гризов, после осмотра достопримечательностей группа в полном составе направлялась перекусить в ресторанчик. Когда долго созерцаешь прекрасное, обычно возникает зверский аппетит. Недолго думая, Гризов решил присоединиться к компании. Чтобы не выглядеть отсталым туристом на фоне Маши, быстренько запросил в сжатом виде астральную информацию об императорском дворце.
Ответ был четким и относительно кратким. Императорский дворец был построен в середине пятнадцатого века, находился в самом сердце Пекина и был известен также как «Запретный город», ибо на протяжении целых пяти столетий здесь мог жить только сам император и его семья. А придворные, чиновники и прочая шушера обитали за высокими стенами. Простым смертным вход сюда был строго запрещен до тысяча девятьсот двадцать пятого года.
За пятьсот лет здесь квартировало двадцать четыре китайских императора. И им было где поразвлечься. В Запретном городе имелось девять тысяч девятьсот девяносто девять комнат. Еще на одну комнату для ровного счета, видимо не хватило стройматериалов. Быстро впитывая полученную информацию, Антон приблизился к группе русских туристов.
– Здравствуйте, Маша, – приветствовал Антон-Иван свою новую знакомую, – ну как вам императорский дворец, впечатляет?
