– Знаешь, Маша, – прервал он затянувшееся молчание, – пожалуй, сегодня мы в море не поплывем. Сделаем кружок по Тяньцзиню и на рассвете домой.
– Как скажешь, – зачарованно кивнула Маша, мысленно пребывая где-то в мире сказок. – По-моему, прогулка удалась. Мне так хорошо, как никогда еще не было.
Глава восемнадцатая
Рубикон перейден
Вернувшись на рассвете, они еще так долго предавались утехам в постели, что проспали завтрак. А потом едва не проспали обед. Пришлось заказывать еду в номер. Маша, как ни странно, в этот раз съела мало, а наелась быстро. Затем, критически осмотрев себя после ночных гуляний, решила посетить местный косметический салон. Заведение располагалось тут же, на первом этаже отеля.
– Ты валяйся дальше, а мне пора, – заявила она, быстро накинув одежду. – Пойду, попудрю носик. Я же у тебя должна быть всегда красивой.
Гризов не сопротивлялся.
– Встретимся в ресторане, – кивнул он и принялся поглощать остатки второго завтрака.
Чтобы не есть одному в тишине, Антон включил широченный телевизор, занимавший едва ли не полстены номера. Перевод на все языки мира для эфирного духа происходил автоматически. В тот момент, когда поневоле расслабленный Гризов доедал запечённые кольца кальмаров, китайский диктор, едва видневшийся в правом углу экрана на фоне красного национального флага, возвестил:
– Позавчера вечером наш горячо любимый генеральный секретарь Коммунистической партии Китая, товарищ Си, скоропостижно скончался от инфаркта. Новым генеральным секретарем на внеочередном съезде КПК единогласно выбран товарищ Ливей.
Из телевизора на ошарашенного Гризова смотрело до боли знакомое лицо мудрого и благородного старца. Только на этот раз он был одет не в синие одежды, как ученый муж эпохи династии Цинь, а вполне по-европейски: в темный костюм, белую рубашку и красный галстук спокойного оттенка. Ни дать ни взять, настоящий коммунист, лидер Компартии Китая. Ливей поблагодарил других собравшихся на съезде видных представителей партии за оказанную честь и, приветственно помахав рукой миллиардам телезрителей, исчез с экрана.
Затем пошли новости о землетрясении, случившемся в северных районах Китая.
– Товарищ? – не поверив своим ушам, повторил вслух Гризов, рассеянно глядя на разрушенные дома. – Молодец! Вот это по-нашему, по-китайски. Даже систему менять не стал и плевать, что был императором. Наш Ливей – просто истинный коммунист, оказывается. Последователь идей Дэн Сяопина. Хорошо, что еще про кошку и мышей ничего не сказал
[14].
Гризов отставил тарелку с кальмарами в сторону. Есть как-то расхотелось, да и обед уже приближался. Следовало оставить в желудке хоть немного места. Метаболизм у него в человеческом теле был самый обычный, а не ускоренный, как у Маши.
Завтра русские туристы должны были возвращаться назад в Россию. Но срок ультиматум истекал уже сегодня. Хотя, после атаки на Дальний Восток, где был объявлен траур и до сих пор бушевали лесные пожары, рассчитывать на какие-то переговоры с китайским императором не приходилось. Да и о чем с ним было говорить? Цинь Шихуанди, или, как его теперь следовало называть, «товарищ Ливей», свое слово сказал. Нарушив свои же условия, нанес удар раньше времени. Вряд ли он до сих пор ждет, что связной покровителя «северных варваров» принесет ему ключи от своей державы. По всему было видно, что император решил забрать их сам. И теперь Гризова волновал только один вопрос: когда Цинь Шихуанди решит расправиться с ним.
Антон и в самом деле не понимал, почему до сих пор жив. Пока тянулась неделя отпущенного срока, это еще можно было как-то объяснить. Но теперь – на ультиматум он не ответил, да еще остался рядом, в самой столице и никуда не сбежал – такой наглости новый хозяин Китая ему не простит. Энергии у нового воплощения императора было очень много. Такого сильного духом кровопийцы Гризов еще не встречал.
– А чего же наш-то покровитель ждет? – расстроился вольный сын эфира, наблюдая по телевизору новости о разрушениях в Северном Китае и параллельно зондируя ситуацию на Дальнем Востоке. – Или у нас его вовсе нет?
Гризов испустил вздох и задумался еще сильнее. Тот факт, что нападение на Россию тайной армии, созданной адептами «Голубого лотоса», прошло абсолютно бесследно для властей огромной страны, его обескураживал. Причем этого нападения не заметил никто – ни в России, ни здесь, в Китае. Почему был пропущен мощный удар из космоса? Почему не случилось ответного?
Но если внутреннюю ситуацию в Поднебесной Гризов представлял теперь более-менее адекватно, то происходящее за кулисами в России для него было как в тумане. Он по-прежнему не ощущал контакта с покровителем России. Хотя Халиф Аль-Мутаваккиль еще в Ираке прямо говорил ему о том, что такой контакт должен был случиться уже давно.
– Ладно, – приструнил себя Гризов, – чего разнылся, как самурай без хозяина. До сих пор как-то обходился. Если есть у нашей страны покровитель, он себя проявит. Поживем – увидим. А пока, как говорится, хочешь мира, – готовься к войне.
Как в воду глядел. Не успел Антон с прихорошившейся и цветущей Машей сходить на обед и повстречаться там с девушкой-экскурсоводом Валей, как произошло новое событие. После обеда Валя собрала всех туристов вокруг себя и напомнила, что тур подошел к концу и завтра на рассвете они отбывают на родину. Автобус для трансфера в аэропорт будет ожидать группу в четыре утра. Поэтому рекомендуется начать собирать чемоданы сразу после обеда. Будет время докупить сувениров, если кто-то еще не купил.
Вернувшись с обеда каждый к себе в номер, Иван Конопляный и Маша Ростовцева, как законопослушные туристы начали собирать чемоданы. Но если Маша, обложившись купленными за пару недель вещами, которые почему-то теперь не желали влезать в один чемодан, действительно решала эту серьезную проблему, то Гризов откровенно сачковал.
Чемодан реального супертуриста пылился все это время в шкафу, поскольку Гризову особенно не был нужен. Эфирный дух как-то привык мгновенно доставать все, что ему нужно, прямо из эфира. Поэтому он просто вынул чемодан из шкафа и протер мокрой тряпочкой. Наколдовал сувениры для семьи Ивана Конопляного. Затем прикинул, что на нем будет надето во время перелета. Выбрал брюки с испещренной иероглифами футболкой и успокоился. На этом подготовка к отъезду закончилась.
