— Только я? Жаль… — взгляд императора внезапно остановился на моих губах, и я поняла, в каком направлении сейчас двигались его мысли.
Мои щёки ярко вспыхнули, а перед глазами замелькали абсолютно неприличные картинки. Конечно, настолько далеко заходить я не собиралась, но всего один поцелуй… Почему бы и нет? Маркел Ли всё равно об этом не вспомнит — побочный эффект этого нейтрализатора — из его памяти исчезнут последние несколько часов.
А мне… Мне безумно хотелось попробовать поцелуй этого мужчины на вкус. Мужчины, которому я нравлюсь и который, что скрывать, нравится мне. В том, что я симпатична Маркелу Ли, я не сомневалась. Пусть эти слова не звучали вслух, но его поступки говорили сами за себя. И то, что он рискнул жизнью, отдав мне свою защитную сферу, и то, как заботился обо мне здесь, в лесу, и то, как ухаживал, пока я была без сознания.
Я сама не заметила, как подалась вперёд, сокращая расстояние между нами, касаясь своими горячими губами его — чуть прохладных, по-мужски твёрдых, но безумно нежных.
Несколько мгновений император медлил, давая мне возможность передумать, а затем, с тихим рыком, притянул меня к себе, зарываясь длинными сильными пальцами в волосы у меня на затылке, вжимая в своё жёсткое тело так, что становилось трудно дышать, не давая отстраниться ни на миллиметр.
Он целовал меня то напористо, жадно, словно давно об этом мечтал, а теперь не мог остановиться, то нежно и ласково, словно прося прощения за свою горячность и торопливость.
Он пил моё дыхание, взамен отдавая своё. И я таяла. Таяла, как карамель на солнце, безумно долго и так сладко… Ещё никогда я не испытывала ничего подобного! Я целовалась сотни раз, но это было для меня всего лишь способом отвлечь внимание и достичь цели.
А Марк…
Вот, кто точно знал толк в наслаждениях.
«Ещё бы, такой опыт. Тебе никогда не переплюнуть сотню его наложниц», - ехидно подкинул противную мыслишку мой мозг, и меня словно ведром холодной воды окатило.
Я толкнула императора в грудь, вырываясь из его объятий, и торопливо поправила сбившееся набок платье, которое держалось на одном честном слове (и когда только успели?). В глазах Маркела Ли промелькнуло тщательно замаскированное разочарование, а затем он натянул свою привычную маску ледяного равнодушия.
— Извини, если позволил себе лишнего, — просто сказал он, не пытаясь оправдаться или напомнить о том, что я сама едва не набросилась на него, да и целоваться первая полезла.
Вместо этого Марк просто откинулся назад, укладываясь на спину, и закрыл глаза.
— Давай немного поспим, Аюми, — тихо сказал он. — Завтра будет трудный день. К тому же, не забудь, ты обещала мне разговор.
— Пожалуй, такое забудешь, — неловко выдавила я, устраиваясь на расстоянии вытянутой руки.
Мои губы горели, сердце в груди трепыхалось, как ненормальное, грозясь пробить себе выход прямо сквозь грудную клетку. Я старалась дышать ровно, успокаивая пульс, невольно прислушиваясь к мужчине, лежащему рядом.
Спустя некоторое время, убедившись, что Маркел Ли уснул, я повернулась к нему лицом, положив руки себе под щёку, и долго разглядывала чёткую линию скул, подбородок, покрытый трёхдневной щетиной и длинные ресницы, которым могла бы позавидовать любая девушка.
Не выдержав, протянула руку и коснулась его щеки, проведя по ней кончиками пальцев. Император вздохнул во сне, и я резко отдернула ладонь, готовая сбежать на край света, чтобы избежать чувства неловкости. Но, убедившись, что просыпаться мужчина не собирается, вздохнула и едва слышно прошептала:
— Спокойной ночи, Марк. Пожалуй, целовать тебя — было плохой идеей… — и ещё тише закончила: — Хотела бы я, как и ты, ничего поутру не помнить.
Глава 19
Спала я из рук вон плохо. То ли организм решил, что достаточно отдохнул в беспамятстве, то ли поцелуй с императором произвёл на меня куда большее впечатление, чем хотелось бы, но проснулась я, едва забрезжил рассвет, изрядно измученная бессвязными сновидениями и переживаниями.
Маркел Ли ещё спал. Сейчас его черты разгладились, делая лицо более мягким и беззаботным. Не удержавшись, легко провела пальцем по морщинке у него на лбу. Губы Марка тронула едва заметная улыбка, он неуловимым движением перехватил моё запястье, резко притягивая меня к себе под бок, и снова засопел, обдавая мою шею жарким дыханием.
По коже пробежали сладкие мурашки, а сердце лихорадочно трепыхнулось, пускаясь вскачь. Прикусив губу, позволила себе насладиться этой близостью пару минут, после чего заставила себя успокоиться и, извернувшись, не без труда выбралась из объятий императора.
Вставать категорически не хотелось, поэтому я ещё немного полежала, задумчиво уставившись в «потолок» нашего убежища и предаваясь самобичеванию. И что меня вчера дёрнуло лезть к Маркелу Ли с поцелуями? Знала ведь, что ситуация, в которой мы оказались, слишком неоднозначна. Этим поступком я ещё больше усложнила себе жизнь. Дура.
Глупо скрывать от самой себя, что мне понравилось. Понравилось так сильно, что я, в глубине души, надеялась, что это когда-нибудь повторится. И в то же время, понимала, что такое попросту невозможно. Едва император узнает, что я не настоящая дочь Старейшины, это поставит крест на любых наших отношениях, кроме сугубо деловых.
Я осознавала, что такая, как я, ни за что и никогда не сможет стать не то, что женой, даже фавориткой Правителя целой Империи. А на мимолётную связь я и сама не согласилась бы. Слишком больно потом будет отдавать его другой женщине и вырывать чувства из своего сердца. Слишком страшно будет оглядываться назад и понимать, чего я лишилась…
Значит, придётся приложить усилия и задавить свою симпатию на корню, пока ещё это возможно, пока всё не зашло слишком далеко. В конце концов, меня столько лет учили подавлять эмоции, разве не смогу я это сделать сейчас, когда данное умение мне жизненно необходимо?!
Осторожно поднявшись, я тихо выскользнула наружу и вышла за границу нашей стоянки. Отойдя на достаточное расстояние, села, прислонившись спиной к дереву, и приготовилась к весьма неприятным минутам.
Вдохнув-выдохнув, нащупала небольшое, с булавочную головку, уплотнение на сгибе левого локтя и надавила на него изо всех сил. Капсула вживлённая под кожу и невидимая ни для одного из сканеров, лопнула, впрыскивая в кровь препарат, предназначенный для экстренных случаев.
В вены словно кислоту плеснули, заставляя кровь кипеть и пениться, напоминая о том, какой может быть агония. Мучительной, неотвратимой, безжалостной. С трудом сдержала животный стон, до хруста сжала зубы и задышала глубже, пережидая приступ невыносимо-острой боли, электрическими разрядами прошивающей всё тело.
Неважно, что говорят миаханы другим и самим себе, к такому невозможно привыкнуть. Да, мы учимся терпеть любую боль, жить с ней, принимать её, как награду. Но… Мы — живые. У нас есть инстинкт самосохранения. Хоть и тщательно подавляемый наставниками, он иногда поднимает голову и кричит: «Беги! Расскажи! Сдайся!». И тогда на помощь приходит этот препарат, позволяющий провалиться в транс, отрешиться от пыток, укрепить свои блоки и найти выход. Но применение его имеет свою цену. Позже меня ждёт весьма проблемный курс реабилитации, а сейчас…
