– Говоря твоим языком-наплюй?
– Да.
Он криво улыбнулся.
– Я люблю Аню, она мне как сестра, которой у меня никогда не было, но это не значит, что я буду её защищать или отрицать её неадекватность. С ней бывает такое. Так её называла сестра. Да, её жаль, но я предпочитаю не просто жалеть людей, а помогать им. Ты знаешь её историю? Она часто слышит плач младенца. Бывает, он ей снится. Это травма, которая не лечится таблетками или разговорами. Даже время такое не залечит. Тут нужны люди, поддержка, общение. И ни в коем случае нельзя заострять на этом внимание. Если ты будешь разговаривать с ней как с обычным, нормальным человеком, она станет такой. Ей всего шестнадцать, и у неё есть время. И у неё есть мы. С тобой может случится то же самое. Имей ввиду.
– Прости. Ты прав. Я просто не знала, что такое у людей вообще бывает. Я думала, что это у меня крыша слетела…
Якуб засмеялся.
– Если ты тут, то так оно и есть.
Я хотела рассказать ему свой сон, но мне показалось, что это будет слишком резко и навязчиво. Что он подумает обо мне? Приедет наш доктор, ему и расскажу. Только про Якуба не буду рассказывать. Следующие пару часов, до приезда Гжегожа, я провела в библиотеке. Когда я пришла туда, никого не было. Я решила почитать Джен Эйр. Не прочла я и двух страниц, как пришёл Виктор. Войдя, он не заметил меня. Он подошёл к столу и начал рыться в бумагах. Нашёл нужную вещь и принялся изучать. Он слегка заламывал пальцы, мне показалось это ненормальным. Но я вспомнила слова Якуба, и не стала обращать внимания. Я смотрела на Виктора, ждала, когда же он заметит меня. Вдруг наши взгляды столкнулись. Он снова выставил глаза, будто увидел то, чего не может быть. Вскочил со стула, и трясучими руками начал разгребать бумаги на столе.
– Я…я…я не за-за-ззаметил теб…бя.
Он немного заикался. Я видела, как он нервничает.
– Виктор.
Я попыталась сказать как можно мягче.
– Я сама виновата, нужно было сразу окликнуть тебя. Прости, что не предупредила.
– Н-нет, всё х-хорошо.
Я улыбнулась ему. Как же трудно мне это далось. В голове у меня было только одно – я хочу одиночества. Не хочу никого видеть, не хочу ни с кем разговаривать, не хочу кого-то слышать. Но, на удивление для меня, Виктор оказался замечательным собеседником. Он молча занимался своими делами, не создавая лишнего шума. После долгого молчания мне стало неловко.
– Ты часто здесь? Любишь читать?
– Да, очень люблю. Я люблю русскую классику. Я тут почти целыми днями.
–Что ты прочитал последним?
– «Преступление и наказание». Сейчас дочитываю «Божественную комедию».
– Когда дочитаешь, дашь мне? Я знакома с этой книгой, но когда увидела её в твоих руках, захотелось перечитать.
Виктор посмотрел на меня такими глазами, которых я ещё у него не видела. Они улыбались. Его глаза улыбались! Я была так счастлива, увидев, что моя беседа помогла ему отвлечься от своих грустных мыслей. Его лицо всегда было мрачным, безжизненным. А сейчас на нём заиграли краски надежды. Только, пока я не поняла на что…Я ведь не знала, что у него за история, от чего он попал сюда. Мне не хотелось говорить с ним об этом сейчас, когда он только-только ощутил яркость жизни. Но, видимо, он так не думал, не чувствовал в себе того, что чувствовала в нём я.
– У тебя есть семья? Почему ты оказалась здесь?
– У меня есть мама и папа. Папа…Он умер, пять лет назад. Мама живёт с другим мужчиной. Я слишком часто пыталась умереть. Ей надоело это. Она не смогла справится с ношей в виде меня.
– Так…ты…т-т-тоже?
Он растерялся. Я кивнула. Я поняла его.
– Мне было восемь, когда умерла моя мама. Она была у меня одна. Я не хотел ехать в детский дом, и решил, что мне лучше умереть. Я был ребёнком, наелся таблеток, никто не обратил на это внимания, не понял, что это проблема. Я и сам то совсем недавно осознал печальность моего положения. Я пытался покончить с собой восемь раз.
– Я двадцать.
Он снова вытаращил глаза, они налились кровью и слезами.
– Ну, если я правильно посчитала. За всё время, почва была всего в нескольких случаях. В основном– это беспричинное желание смерти.
– Наш доктор Гжегож говорит, что если есть причина, значит ты в отчаянии, ты что-то потерял. А если причины нет, значит у тебя и не было ничего. Тебе нечего терять. И ты не хочешь ничего приобрести. У тебя был когда-нибудь парень?
Вот это вопрос! Он застал меня врасплох. Мне на помощь пришёл доктор Гжегож. Только я хотела сморозить какую-то глупость, как раздался гудок машины и громко запела какая-то джазовая композиция.
– Доктор приехал.
Виктор, с опущенной головой, глядя исключительно в пол, вышел из библиотеки. Я пошла следом. Я волновалась. Я не видела доктора со вчерашнего утра. Я боялась и того, что будет происходить на беседе с ним. Вопросы, провокации, ковыряние в прошлом, в моей душе и сердце, в глубинах моего сознания и подсознания. Я увидела в зале всех, кто тут жил. Без меня, там было двенадцать человек. Доктор Гжегож сидел окружённый своими пациентами. Это было похоже на то, как собаки скачут вокруг хозяина в ожидании подачки. Он привёз одежду, еду, диски с музыкой и какие-то безделушки. Я поняла, что все эти вещи заказывали ему ребята. Все благодарили его за помощь. Якуб листал журнал. Он выглядел абсолютно безучастным ко всему происходящему. Я стояла в дверях. Якуб подозвал меня, но я не пошла. Он пихнул Гжегожа в бок.
– Ева, здравствуй.
Я кивнула и прошептала «Здравствуйте». Доктор сказал остальным, чтобы не расходились и подошёл ко мне.
– Сегодня, Ева, мы должны провести с тобой беседу. Ираида проведёт тебя в кабинет.
– Идём, Евушка.
Я не заметила её, хоть она и стояла рядом. Я уселась на мягком кресле в кабинете доктора. Он был так же искусно обставлен, как и в центре, где я была вчера. На столе свежие цветы. Жёлтые лилии. Их аромат доходил и до меня, хоть я и сидела в паре метров от них. На полках шкафа стояли какие-то кубки, висели медали. Было много фотографий. На одной из них я увидела Якуба. Такой милый. На том фото ему не больше семнадцати. Он лечится уже одиннадцать лет… Неужели, он ещё находится в том состоянии, которое нужно контролировать…Если бы я только знала истинные причины его недуга, если бы могла помочь. Я бы многое отдала, чтобы сделать его обычным человеком…Мои мысли прервал Гжегож, который с улыбкой зашёл в кабинет.
– Итак, Ева. Сегодня мы просто поговорим с тобой. О том, о сём. Сначала, я задам несколько вопросов для анкеты.
Он спрашивал моё полное имя, дату рождения, всё о моей семье. Потом дело дошло до черт моего характера. Как я могу оценивать себя? Мне сложно сказать, добрая я или злая, честная или лживая, спокойная или агрессивная, активная или пассивная…У него было столько вопросов, столько слов, значения которых я не понимала. Через пол часа беседы моя голова начала каменеть. Я уже не могла думать нормально, мне хотелось на свежий воздух. Запах лилий уже стал меня раздражать.
