– Ева…
Он окликнул меня, когда я взялась за ручку двери.
– Ева, мне нужно завтра уехать с Гжегожем. Это может продлиться долго.
–Ты уже пропадал на неделю, а потом ещё на пять дней, я справлюсь и в этот раз. Вопрос в другом – справишься ли ты без меня?
Он улыбнулся но сделал озадаченный вид.
– Моё отсутствие будет немного дольше.
– Дольше?
Что то случилось, определённо. Вот почему он был таким с утра, он думал о том, что возможно ему придётся уехать, и получив подтверждение от Гжегожа, решил провести со мной время перед долгой разлукой.
– Месяц, может два.
– Месяц? Два?
Я не могла поверить! Нет, так долго я без него не смогу, я сойду с ума.
– Ты скажешь что случилось??
– Послушай, Гжегожу нужна помощь в клинике, отец у него плох, да и остальные пациенты нуждаются в уходе. Ему нужна помощь. Я должен поехать. Любимая моя, ты не заметишь моего отсутствия. На носу праздник, занимайся подготовкой. Время быстро пролетит.
Он взял мои руки в свои и улыбался, глядя мне в глаза.
– Я знаю, Гжегож тебе как отец. Но мне так хотелось побыть на празднике с тобой. Нет, мне тогда и готовиться незачем. Для кого я красоту буду наводить?
– Сделаешь фото, я вернусь и посмотрю. Ты не должна так реагировать на моё отъезд. Ты же не маленькая, хотя…
Он подошёл ближе, и прошептал мне на ухо:
– Иногда мне кажется, что ты никогда не повзрослеешь.
Он улыбнулся и снова поцеловал меня в лоб, заключив моё лицо в свои ладони. Мы провели вечер вместе, и спать легли позже положенного. Я знала – с утра я проснусь, и Якуба уже не будет, я не увижу его целый месяц, а может и дольше. Как пережить эти долгие дни. Мучительно. Слишком. Когда Якуб рядом, я не думаю о прошлом, но когда его нет, чёрные мысли прокрадываются в мою голову и рушат меня изнутри. Первый день без Якуба прошёл вполне нормально, но я чувствовала, что скучаю. То, что у меня не было способа с ним связаться, огорчало меня так сильно, что я даже попыталась отыскать телефон, который у меня отобрали в начале.
Я провела весь день в зале, на следующей недели доктор Гжегож отвезёт нас в город. Может, он завезёт меня в клинику и я увижу Якуба? Надеюсь. Нужно попросить доктора, сделать самый жалостливый вид на который я способна. Он должен растрогаться. В конце концов, это важно для нашего с Якубом морального и душевного равновесия. Когда мы далеки друг от друга чаши весов нашего душевного спокойствия и благоразумия начинают качаться, то выше, то ниже, но в итоге радость встречи и общение перевешивают горе от разлуки и тоску по любимому человеку.
Как ни странно здесь, в этом роскошном особняке, который служит на благо медицины, я нашла себе друзей. Девушки с которыми я общалась больше всего, и которые поддерживали меня, когда Якуба не было рядом. Но когда мы были вместе, они как истинные друзья не обижались, что я не провожу время с ними. Жанна, Изабелла и София – те девушки, которые помогали мне справится с разлукой с Якубом, с горем, которое она приносит. У этих трёх несчастных один диагноз – анорексия. Я видела множество таких девушек в интернете, но никогда не видела их в живую. Их торчащие кости пугали меня, а потом мне стало их жаль. А они злились на меня, из за того что я жалею их. Девчонки были спокойные, уравновешенные, адекватные. Они здесь не так давно.
Жанна и София – сёстры, они приехали вместе. Они близняшки, и поначалу я путала их. Они были абсолютно одинаковыми. Каштановые волосы, стрижка каре. У обеих огромные зелёные глаза, глядя в которых создавалось ощущение, что из них вот-вот покатятся слёзы. У них была небольшая разница в весе, но по росту они были одинаковы, если и была разница, то в миллиметры. Они жили в детском доме с четырёх лет, их родители сгорели.
Они работали на заводе, там случился пожар. Тогда много детей потеряли своих родителей. Девочки росли хорошо, питались нормально. У них не было проблем с весом, но когда их перевели в старшую группу, это было четыре года назад, у них появились проблемы в виде сверстниц. Девчонки были такими же как и все, но эти, прости всевышний, сучки из старшей группы, заправляли всем приютом. Хорошо, что там жили только девочки. За последние два года, что они провели в том Аду, их избивали больше двадцати раз. То серьёзно, то не очень. Но однажды Софии сломали руку и выбили зуб, а у Жанны после той драки было сотрясение мозга. Я не знаю, чем они могли не угодить окружающим, ибо воспитатели так же враждебно относились к близнецам.
Они читали, очень много, слушали хорошую музыку, разбирались в спорте, и следили за теннисом. Они мечтали вырасти и сыграть на настоящем корте, а может и вообще уйти в спорт. Они представляли как ведут матч друг против друга. Тогда у них начиналась ссора, которая заканчивалась смехом и нежными поцелуями и обнимашками. Они мечтательницы…Были. Теперь они не такие. Они начали худеть больше трёх лет назад. У них было всё. И истощение, и кома, и булимия, снова анорексия. Сейчас они питаются вполне нормально, я замечала, но вид всё же у них жалкий. Их хочется обнять и пожалеть. Здесь они два года. Гжегож сам их нашёл. Я не знала таких подробностей, но оказывается, наш доктор Гжегож ещё и спонсирует некоторые детские дом и является там постоянным гостем. Он навещает детей, проводит психологические тренинги. И на одном из таких тренингов он и заметил четыре большущих зелёных глаза, которые умоляли его: «Спасите нас!». Они всегда вместе. Живут они в одной комнате, Изабелла живёт с Адрианой.
Раньше она жила с Викторией. Но доктор решил, так как Вика страдает лишним весом и склонностью к булимии, а точнее компульсивным перееданием, то вид худой девочки будет её раздражать и злить.
– Не дай Бог, она станет такой же! Мы наоборот, хотим, чтобы Вика приняла себя такую какая она есть, и боролась со своими пристрастиями, -прокомментировала Ираида, когда я спросила её, почему Беллу и Вику расселили.
Изабелла была слишком красива для этого мира. Чёрные длинные волосы, всегда распущенные, пахли свежестью цветов. Она всегда пользовалась косметикой. Больше всего – коричневыми и белыми тенями и малиновой помадой. Её длинные пушистые ресницы могли поднять её к небу, но она не умела летать, а точнее не хотела. Она была очень замкнута, но когда вступала в разговор, хоть это было и редко, я буквально любовалась ею. Это странно, но красота этой девушки поражала меня. Когда она была при полном параде я чувствовала себя убогой крысой, которой не хватило места на Земле, сотворённой Богом для всего прекрасного. Она же не считала себя такой уж красивой и вела себя скромно. Она была очень худа. Скорее, она была костлява, но эта костлявость придавала ей ангельский вид. Она добрейший и чистейший человек. Лучше неё в этом месте был только Якуб. Белла была моей лучшей подругой, если уместно так говорить, беря в счёт наши обстоятельства. Она была на год младше меня. Когда она рассказывала свою историю, я не могла сдерживать слёзы. Белла росла с матерью. Когда ей было четыре, отец умер. Он был болен – врождённый порок сердца. Он дожил до тридцати шести лет, и хоть прожил мало, всё же он был счастлив. Родители Беллы любили друг друга так, как это обычно описывают в счастливых сказках. Но сказка не была долгой.
