После этого мы сидели в машине молча. Серега все также пялился по сторонам. Я попробовала последовать его примеру, но не сильно преуспела: во дворе, на мой сугубо любительский взгляд, ничего достойного внимания не происходило. Двор – как двор, обыватели – как обыватели, людей, походящих внешне на Бора или его дружков, не мелькало.
Очень скоро изучать округу подобно бабке у окошка мне надоело, и я занялась делом, уткнувшись в телефон и костеря себя на все лады за то, что не додумалась взять с собой ноутбук. Работа шла ни шатко ни валко, да еще и голод порядочно отвлекал. Зато Серега вел себя образцово, за что большое ему спасибо. И еще большее спасибо Ковальскому за то, что своевременно избавил нас от своей компании и предоставил мне возможность сосредоточиться. В конце-концов я так погрузилась в документы, что голос Серого, зовущий меня по имени, распознала не с первого раза.
– И часто с тобой это случается?
– Что? – я захлопала глазами, пребывая в полном недоумении. Секунду назад перед глазами стояли цифры, а теперь – насмешливое лицо компаньона.
– Приступы аутизма.
– Да ну тебя! – возмутилась я и пояснила: – С головой в работу ушла, ты ж в офис не пускаешь…
– Идем, еще раз у зазнобы Боровцева счастья попытаем, – резко сменил тему Серега и потянулся, хрустнув суставами.
Я с удовольствием последовала его примеру, отложила гаджет и размяла затекшие мышцы. На улице глаза, уставшие от полумрака и небольшого экрана, стали слезиться и пришлось сморгнуть несколько раз. «Надо заканчивать с мобильным», – пообещала я себе и сунула аппарат в портфель. Серега, тем временем, закрыл внедорожник, обошел машину по кругу и, кивнув мне, направился в сторону соседнего двора. Возле уже знакомой мне двери парадной никого не было. Мы позвонились в квартиру дамы сердца Бора, но и в этот раз ответа не дождались. Тогда Серый позвонил в соседнюю квартиру и промолвил что-то о заказном письме. Без препятствий мы вошли в подъезд и поднялись на четвертый этаж. Сереня подал рукой знак «молчать» и припал ухом к нужной нам двери, затем минуты три давил на звонок, периодически прислушиваясь к доносящимся из квартиры звукам.
– Похоже и правда никого, – сделал вывод мужчина и на всякий случай подергал ручку двери.
Та, как и следовало ожидать, не поддалась. Напарник кивнул собственным мыслям и, скомандовав мне следовать за ним, стал спускаться с лестницы. Еще минут двадцать мы прятались между этажами и играли в шпионов. Возле интересующей нас квартиры было все так же тихо, и мы с чистой совестью покинули подъезд.
На улице Серега милостиво разрешил мне ехать домой, сам же вернулся к дому Боровцева, чтобы продолжить вести наблюдение. Я в этот раз общественный транспорт решила проигнорировать и вызвала такси к ближайшей автобусной остановке. Ждать пришлось минут десять, за которые я успела послать куда подальше двоих подвыпивших ловеласов местного пошиба, с чего-то решивших, что жду я отнюдь не автобус.
В итоге домой я добралась, когда в большинстве окон гаснет свет, а приличные люди ложатся спать. В квартире царила тишина и приятная прохлада. Я включила свет и закрыла форточки в спальне и на кухне. С наслаждением я избавилась от тесных брюк и лодочек на каблуке и накинула домашний халат, доходящий чуть ли не до пола. В холодильнике, к моему немалому огорчению, из съедобного нашелся лишь кусок сыра, да огурец. Пришлось звонить в доставку из ближайшего ресторана и в ожидании заказа делать незатейливые бутерброды.
Спустя минут десять раздался звонок, и я, не потрудившись узнать, кто там, нажала на кнопку домофона. Далеко отходить от входной двери не было смысла, потому я в предвкушении топталась в коридоре, словно собака, ждущая заветный кусок возле пустой миски. Когда послышался звук разъезжающихся створок лифта, я распахнула дверь с полной готовностью встретить уже знакомого курьера. И тот факт, что после звонка в службу доставки прошло не больше пятнадцати минут, нисколечко меня не смутил.
Но вопреки моим ожиданиям за дверью, скалясь во все зубы из-под пышных усищ, стоял Ковальский со своей драгоценной кофемашиной под мышкой.
– Привет, а я к тебе, – радостно оповестил он.
– Ты с дуба рухнул, Ковальский, – в неверии пробормотала я.
– Неа, меня за неуплату со съемной квартиры выперли, – продолжал счастливо лыбиться блондин, как будто принес весть о том, что выиграл в лотерею.
– А я-то тут причем?
– Где живет Серега, я не знаю, а больше мне в этом городе идти не к кому.
– Не мои проблемы, – покачала я головой и попыталась захлопнуть дверь.
Не тут-то было. Макс каким-то чудом успел пропихнуть ногу в створку и поморщился, когда я, не понимая в чем дело, попробовала захлопнуть дверь еще пару раз.
– Калечить-то зачем? – возмутился Ковальский, но ногу так и не убрал.
– Макс, проваливай, – устало вздохнула я. – Честное слово, не до твоих выкрутасов.
– Какие выкрутасы? Человеку идти некуда! Регин, ну пусти переночевать, а? Обещаю, ты меня даже не заметишь, – давил блондин на жалость и, увидев, что я вот-вот готова сдаться, вкрадчиво добавил: – Ты же не хочешь, чтобы я под твоим окном серенады пел на радость всем соседям. В отчаянии я на многое способен…
– Входи, – устало распахнула я дверь. – Но только на одну ночь!
– Конечно! – горячо заверил Макс и протиснулся в коридор. – Миленький халатик, кстати, – отвесил он комплимент, а я сразу же пожалела, что пустила нахала на порог. Но вспомнив о неожиданном визите людей Баскова, решила, что в компании блондина буду чувствовать себя поспокойнее.
В этот момент опять зазвонил домофон, и Ковальский расценил это по-своему.
– Ты поэтому меня пускать не хотела, ждешь кого-то? – посмотрел он на меня с осуждением во взоре.
– Ага, – кивнула я. – Поэтому иди спрячься в кладовке и не высовывайся.
Блондин вроде принял слова всерьез и скрылся со своей ношей где-то в недрах квартиры. Но зря я обрадовалась. Стоило только открыть курьеру дверь, как до нашего слуха донесся дурной голос Ковальского:
– Регина, дорогая, а где тут у тебя кладовка? – а затем появился и он сам, с всклокоченными волосами и в одних трусах. И когда только раздеться успел?
Потом оценил ситуацию, слегка смутился и, буркнув «извините», удалился на кухню. Я закрыла за курьером дверь и уже не сдерживаясь рассмеялась:
– Ну ты и придурок, Ковальский!
– Ты специально ввела меня в заблуждение, – оправдывался Макс, впопыхах натягивая джинсы.
Я распаковала контейнеры и пригласила неожиданного гостя к столу. Хорошо хоть с голодухи заказала еды человек на восемь. Поздний ужин прошел практически в молчании – сдается мне, что Ковальский после сыскных мероприятий был не менее голоден, чем я сама.
Уложила я гостя на диване в гостиной, что примыкала к кухне и была символически от той отгорожена барной стойкой. Предупредив блондина, что по утрам просыпаюсь рано и иду пить кофе, я приняла душ и отправилась в спальню.
