– Ха-ха-ха! Похоже нам везет, а! – обратился псих к своей сообщнице. После разговора со мной он заметно расслабился. – Девчонка-то совсем дура оказалась.
«Это он про меня что ли? Сам не лучше, псих ненормальный».
Машина, тем временем, удалялась все дальше и дальше от моего дома, а соответственно и от центра города, и что им от меня было нужно понятнее не становилось.
– Зачем я вам теперь, вы же узнали все, что хотели? – решилась я прояснить ситуацию.
Мужчина в ответ расхохотался, а брюнетка пропела:
– Она даже не понимает из-за чего умрет, это так мило.
Приторность в ее голосе была сродни сладковатому запаху стухшего мяса. Да и сама она напоминала мне вяленый окорок. Или бастурму. Но, как бы я про себя не хохмила про похитителей, новость о собственной смерти застала врасплох. Я повернулась к мужчине, ожидая, что тот опровергнет ее слова.
– Ну что я могу сказать, деточка, – пожал он плечами. – Очень нехорошо подслушивать в туалетах.
– В туалетах?
– Да. – подтвердил он. – Иногда можно услышать совсем не то, что нужно. А иногда, – поднял он палец. – Если очень не повезет, об этом могут и узнать.
– Так вы та парочка влюбленных! – воскликнула я, вспомнив где уже слышала этот голос с неправильным произношением, и тут же сникла.
За служебные романы свидетелей не убивают. Тогда кто они на самом деле? Я попыталась воспроизвести по памяти, что они тогда друг другу говорили, но получалось плохо.
– Только такая неиспорченная душа могла подумать, что у нас интрижка. – добродушно, словно по-отечески, рассмеялся Картавый. – Даже как-то жаль от столь редкого экземпляра избавляться.
– Может тогда и не надо? – попыталась я договориться с похитителями. Только вот я не Соболев, и переговоры со сложными личностями вести не умею.
– Назад дороги нет, девочка. Ни для тебя, ни для нас. – серьезность в его взгляде красноречивее слов донесла, что меня везут действительно в последний путь, так сказать, который почему-то случился намного раньше, чем я на то рассчитывала. Да и провожают совсем не те.
– Но, не расстраивайся. – выплыл брюнет из задумчивости. – В неведении ты не умрешь. Мы, так и быть, расскажем за что ты пострадаешь. Надо же как-то время в дороге коротать.
Я замолчала. Уговаривать их смысла не было, а вести светские беседы с психами – удовольствие ниже среднего. Лучше уж подумать, что можно предпринять, чтобы выбраться отсюда. Из машины выскочить не дадут упертый в мой бок пистолет и заблокированные двери. Рассчитывать, что я смогу как-то оглушить мужика, тоже не приходится. Привлечь внимание других автомобилистов? Так стекла затонированы. Остается одна надежда – попробовать убежать при выходе из машины или проорать о помощи, глядишь кто из прохожих и откликнется, если только они не привезут меня в лес. Искать меня явно никто не будет – родители заграницей, сестра после ссоры еще неделю будет играть в молчанку, Егора я вчера сама послала, а Вика думает, что я поехала домой. Телефон же, выключенный еще со вчерашнего вечера, бесполезно болтается в кармане шорт вместе с ключами от дома и наличкой.
Во что я вляпалась? Вот не потащил бы меня Соболев в тот день с собой на фирму, глядишь была бы жива-здорова, и никакие психи про меня не прознали. Тоже мне проявил напарничек заботу, присмотрел по доброте душевной…
– Больше ничего узнать не хочешь? Не стесняйся, мы только за. – прервал размышления бандит. – Например, почему умер Шуйский.
– Хочу. – кивнула я. – Вы и правда думаете, что вам все это сойдет с рук? Убийства, махинации на заводе? Егор все равно все выяснит и докопается, что вы там творите. Зачем же усугублять?
Мужчина расхохотался.
– Твой Егор – безмозглый сопляк. Пока он и твои родители будут убиваться из-за внеплановой кончины бедненькой Маши, мы успеем все ликвидировать и замести следы. Никому и дела не будет до мелких несоответствий в бумагах. Если, конечно, они их найдут. В таком-то состоянии. Когда молодая девочка вдруг решает покончить с собой, знаешь ли, это сильно бьет по самочувствию.
– Вы меня не заставите.
– Милая, люди под наркотиками и не такое делали.
Этот тип был уверен в себе и своем плане на все сто.
– Наркотики? Так значит и Андрея Борисовича вы накачали? – дошло до меня.
– Этот идиот совсем свихнулся на твоей сестрице и идее заработать побольше денег, чтобы завоевать ледышку. А соль, на которую он плотно подсел, превратила его влюбленность в идею фикс. Еще и кошелек у Соболева из ревности украл, идиот, рискуя раскрыть всех нас. Так что пришлось срочно от него избавляться. Хотя, он и так бы скоро концы отдал – ни один здравомыслящий человек с синтетикой не свяжется, я лишь ускорил процесс. Да он и нужен-то был только поначалу, и то из-за экспериментального цеха, над которым начальствовал, чтобы товар было проще заказывать и незаметно ввозить.
– Какой товар? – никак не могла связать я воедино разрозненные сведения, что в припадке откровенности выдавал Картавый.
– До сих пор не поняла? Наркотики, естественно. Как еще у нас можно подняться быстро и без хлопот. Слышала что-нибудь о синтетических в виде порошков или таблеток?
Я покачала головой.
– Нет? Ну ничего, скоро увидишь и даже попробуешь. – противный мужик мерзко расхохотался собственной шутке.
– А при чем тут папин завод? Возили бы себе эти наркотики, например, домой, и не волновались, что кто-нибудь узнает.
– Домой! – вновь рассмеялся новоиспеченный наркобарон, как будто услышал чумовой анекдот. – И под видом чего я бы их заказывал? Солей для ванн и специй? Хотя, откуда тебе знать. – покачал он головой. – Из Китая, с которым так любит сотрудничать твой папочка, на завод поставляются партии синтетических каннабиноидов, они же дизайнерские наркотики, под видом сухого клея, утеплителей, пуговиц и так далее. Потому нам так и нужен был поначалу экспериментальный цех, ведь никого не удивит, если в какой-то месяц туда поставят чуть больше расходников, и списать их несравнимо проще, чем с других цехов. Отличное прикрытие для нашего маленького, почти семейного бизнеса.
– Теперь-то вам все равно придется лавочку прикрыть. Или вы рассчитываете с новым начальником цеха договориться?
– Рано радуешься, девочка. Теперь у нас достаточно средств, чтобы открыть свой малый бизнес, например, сеть чайных лавок. И никого не удивит ни мой уход с должности, ни внезапное прекращение поставок материала для временно прикрытого экспериментального цеха. Осталось только избавиться от последнего свидетеля, и вперед – к лучшей жизни.
– А вы не боитесь, что он поступит с вами так же, как и с Шуйским. – мне ничего не оставалось, кроме как обратиться к дамочке.
– Не считай себя умнее всех, соплячка. – пролаяла из-за руля Бастурма. – Каждый из нас подстраховался на случай непредвиденных обстоятельств.
