Столовая была пуста.
Это немного разозлило Максима, но он не стал тушеваться. Сказал же, что хочет кушать, вот – садись и жри. Благо стол накрыт хоть и на скорую руку, но вполне достойно. Было что и скушать, и выпить. Скушать. Именно скушать, а не съесть. Ибо в его текущем статусе он мог себе позволить только вкушать. Очень аккуратно, максимально воспитанно и без всяких там сельских выходок. Даже если очень хотел ЖРАТЬ. С алкоголем та же беда. Увы. Слишком много глаз и ушей вокруг…
Через несколько минут после того, как наш герой приступил к трапезе, в столовую зашла Татьяна, а следом – Вильгельм. Меншиков как-то уже и позабыл за всей этой кутерьмой, что оставил пленённого Кайзера у себя почётным пленником. На особом, так сказать, положении. Он ведь был не только монархом государства, с которым у России шла война, но и дядей… троюродным, но дядей для Татьяны.
Вильгельм зашёл бледный, с удивительно шевелящимися усами. Они у него, по обыкновению, были очень интересно уложены так, чтобы лихо торчать вверх. Поэтому некоторое движение губ, даже совсем незначительное, вызывало их хорошо заметное шевеление. Пляс. Который дополнялся настолько диким выражением глаз, что не передать. Татьяна Николаевна на его фоне была само спокойствие. Впрочем, этот контраст достаточно легко объяснить. Несмотря на кровное родство, общего между Татьяной и Вильгельмом практически ничего не было.
Татьяна была внешне не красавицей. Просто приятная дама. Но вот характер её сплетался из лучших качеств отца и матери. И, к величайшему счастью, она сумела, в отличие от отца, избежать чудовищной губительности воспитания Победоносцевым и подобными ему людьми.
Каким человеком был Николай от природы? Удивительно собранным, с сильной внутренней волей и организацией. Прекрасная заготовка для будущего монарха! Если бы за дело не взялись Победоносцев с компанией. Этот злодей сумел внушить Николаю, непрерывно нависая над ним с самых малых ногтей, массу опасных заблуждений, которые и привели монарха в могилу. Что в этой сборке реальности, что в оригинальной. Он вырастил из Николая человека публично скромного, на глубинном уровне религиозного и абсолютно уверенного в своём особом божественном предназначении. Из-за чего вся его воля, вся его внутренняя сила оказались не только скованы цепями идеологических заблуждений, но и сокрыты от народных масс, считавших его воспитанность и тактичность слабостью. Он не боролся за свою власть, ибо был убеждён, что это не имеет смысла. Что всё в руках Господа Бога.
Татьяна Николаевна практически не застала старика Победоносцева и находилась всецело под влиянием матери. Женщины чопорной и в известной степени жёсткой, если не сказать жестокой, несущей в своей душе ядро протестантской идеологической модели. Прагматичной, приземлённой и безжалостной. В итоге выросло то, что выросло. Хорошо воспитанная молодая женщина, способная держать себя в руках и контролировать свои эмоции хуже, чем отец, но всё же весьма недурно. Но главное – это её сочетание мощного внутреннего стержня и очень гибких духовных убеждений. Для неё не было ничего «слишком» в борьбе за своё и своих. Особенно теперь, после брака с Меншиковым. Получалась этакая Маргарита из известного романа Михаила Булгакова. Только сталь покрепче и закалка получше.
Вильгельм же был артистом. Любителем позы. Страстным обожателем приватной дипломатии, где его любовь к театральным импровизациям находила возможность для самореализации. Этот странный человек искренне полагал, что можно решать международную политику вот так – по наитию, за кружкой пива, отбросив стыдливо всю эту бесполезную мишуру из логики, экономики и здравого смысла. Страстный коллекционер мундиров, званий и орденов. Кем он только не был. А злые языки поговаривали, что, беря в руки маршальский жезл, он расцветал. Трудно было найти людей в большей степени разных, нежели Николай II и Вильгельм II. Татьяна, впрочем, диссонировала со своим троюродным дядей не меньше…
Супруга подошла к столу и села подле нашего героя. По правую руку. Всё её тело было напряжено, а движения несколько угловаты, что выдавало в ней высшую степень напряжения. Но она держалась. Вежливая улыбка Максиму. Ответный кивок с куда более естественной улыбкой. И она тоже приступает к трапезе. Нехотя. Всем своим видом демонстрируя, что сыта.
Вильгельм же продолжал стоять в дверях столовой и пялиться на Меншикова.
– Дядюшка, что же Вы? Идите к нам поближе, – вымученно улыбнувшись, произнесла Татьяна. И Вильгельм нехотя подошёл ближе. Ещё ближе. А слуги, как назло, отодвинули стул по левую руку от Меншикова. Совсем рядом с ним. Соседний стул. И Вильгельм на негнущихся ногах был вынужден подойти и сесть.
– Вы плохо спали? – поинтересовался Максим. – На Вас лица нет.
– Да… – нехотя и не сразу ответил тот… – Видимо.
– Я бы порекомендовал Вам прогулки перед сном, но, боюсь, врач из меня посредственный. Вы пробовали нагружать себя физическим трудом? Поговаривают, что это недурственно помогает. Дрова там наколоть, воды на кухню натаскать, – от этих слов Кайзер дёрнулся, как от пощечины. Вроде бы никаких угроз, но его тонкая душевная организация была не готова к таким вот параллелям.
– А я думала, что этот образ про душу дракона и огонь, который не греет и не сжигает – просто образ, – нервно дёрнув щекой, произнесла супруга и с вызовом взглянула Максиму глаза в глаза. Шутить над дядей, конечно, интересно, но её занимали совсем другие вопросы.
– Я просто всех разыграл, – пожав плечами, ответил наш герой.
– Серьёзно?
– Да. Узнал, что готовится взрыв, и тихо ушёл. Переждал до ночи. На следующий день услышал, как говорили, будто бы панихида и прощание с моим телом состоятся в Спасе на Крови. Явился ночью. Напугал до обморока пьяного сторожа. Выкинул из гроба чей-то обожжённый труп и сам лёг туда. А утром эффектно вылез. Просто глупая шутка.
– Конечно, – скептически скривившись, фыркнула супруга. – Так всё и было. Не хочешь рассказывать? Не надо. Вот только, прошу милосердно, от откровенных глупостей и сказок меня избавь.
– Хочешь, чтобы я поднёс руку к свече и показал тебе ожог? Я – не обладаю неуязвимым телом. Да ты и сама видела раны на нём.
– Максим, я знаю, что тебя можно ранить. И даже убить. Но ты говорил ранее, что можешь воскреснуть по своему желанию. И теперь воскрес. Я не имею ничего против. Я чуть ума не лишилась, когда узнала, что тебя убили. Но… пойми и меня. Как мне на всё это реагировать?
– Как и должно супруге – спокойно и невозмутимо.
– Ты серьёзно?
– Абсолютно. Ты, как моя супруга, должна быть готова ко всему. Даже если завтра к нам в гости зайдёт ангел, тебе надлежит вежливо его принять, поинтересоваться, не желает ли он с нами отобедать и выделить комнаты для размещения.
– А если прибудет Дьявол с деловым визитом?
– Это что-то меняет? – встречно поинтересовался Максим. – Хм. Разве что подачу блюд…
– Ты думаешь, мне так легко это принять? – покачав головой, спросила она.
