– Не, – быстро мотнул головой мальчишка, при этом звучно сглотнув.
– А вот врать мне нельзя. Ты теперь на службе, и за враньё я наказываю. Так как? Пойдёшь со мной чай пить?
– Пойду, – опустив голову, еле слышно сдался мальчишка.
– Вот и хорошо, – улыбнулся Гриша, открывая дверь кабинета. – Входи. Вон там, на диване устраивайся.
Взяв со стола колокольчик, парень тряхнул его разок, и спустя минуту в кабинет вошёл мажордом. Словно ждал этого вызова. Поздоровавшись с хозяином дома, он скосил взгляд на мальчишку, увлечённо рассматривавшего книжные полки, и, не удержавшись, укоризненно скривился. Гриша, заметив эту мину, негромко откашлялся и, пряча улыбку, сказал:
– Иван Сергеевич, вели нам с Васяткой чаю подать. С пряниками. А то нехорошо получается. Пришёл человек на службу наниматься, а его даже за стол не усадили. Как же тогда узнать, что он за работник?
– Сей момент сделают, хозяин. Только это, вы бы не баловали его. Ни к чему.
– И не собирался. Но правила есть правила, – развёл Гриша руками.
– Виноват, хозяин, не понял, что за правила? – насторожился мажордом.
– Так в станице, если работника берут, первым делом его за стол сажают. Смотрят, как ест. Хорошо ест – значит, и работать хорошо будет. А если плохо, то и работник такой не нужен. А заодно разговаривают, узнают, что умеет, чьих будет. Вот и мы сейчас чаю попьём да поговорим, познакомимся.
Гриша голосом выделил последнее слово, намекая мажордому, что собирается делать. Сообразив, тот понятливо кивнул и, выходя, на всякий случай продемонстрировал мальчишке внушительный кулак. Насупившись, Васятка испустил стоический вздох, но уже через минуту снова уставился на книги, приоткрыв от удивления рот.
– Что, нравится? – с интересом наблюдая за ним, спросил Гриша.
– Ага.
– Так любишь книги читать?
– Я пока только по складам, батяня толком вы-учить не успел. Но я научусь, – упрямо нахмурившись, заявил Васятка.
– Батя, выходит, у тебя грамотным был?
– А как же! Канонир второй статьи. Два языка знал. Считать в уме умел так, что иной приказчик на счётах за ним не поспевал, – с нескрываемой гордостью поведал мальчишка.
– Молодец, – чуть улыбаясь, кивнул Гриша. – А сам-то учиться хочешь?
– Хочу. Да только за меня платить некому. Нужно матери помогать, младших поднимать.
– Ну, так ты теперь у меня служишь. И не просто так, а за жалованье. Вот мамке и будет помощь.
– А сколько жалованья положите? – спросил Васятка с непередаваемой серьёзностью, от которой Гриша едва сдерживал смех.
– А сколько бы ты хотел?
– А разве так бывает, чтобы работник сам себе жалованье требовал? Хозяин жалованье кладёт.
– Ну, если мастер хороший, то бывает. Мне тут сказали, что ты сообразительный и бегаешь быстро. На посылках самое оно. Так что? Какое жалованье тебе подошло бы?
– А сколько вы дядьке Ивану платите? – вдруг спросил мальчик.
– А ты, брат, не промах, – не удержавшись, расхохотался Гриша. – Только ты себя-то с ним не ровняй. Дядька Иван вон сколько всего умеет, а тебя ещё учить да учить.
– Это да, – смутился Васятка, снова посмурнев.
– Да ты не огорчайся. Тут ведь всё от тебя самого зависит.
В этот момент дверь бесшумно открылась, и в кабинет вошёл мажордом с подносом в руках. Быстро расставив на столе всё принесённое, он обернулся и, бросив на мальчика быстрый взгляд, вопросительно посмотрел на Григория. Чуть улыбнувшись, парень кивнул и, указывая на мальчика, негромко сказал:
– Прав ты был, Иван Сергеевич. Толковый парнишка растёт.
– Я надеюсь, он не проявил непочтения?
– Да бог с тобой. Вот, сидим, думаем, какое ему жалованье положено.
– Жалованье?! Хозяин, да какое тут жалованье? Сытый, в тепле, науке обучают, ещё и деньги платить?
– Погоди, Иван Сергеевич, – осадил его Гриша. – В семье один мужик остался. Кто ж тогда матери помогать будет? Да и самому на орехи да на пряники копеечку иметь тоже положено. Мужик растёт.
– Пять копеек в седмицу, и пусть Бога за щедрость вашу молит, – отрезал мажордом.
– Пять в седмицу. В месяце четыре седмицы. Пять на четыре, это сколько будет? Ну-ка, Васятка, сочти, – повернулся Гриша к мальчику.
– Двадцать копеек в месяц, – неуверенно ответил мальчик, с полминуты пошевелив губами.
– Верно. Двадцать, – кивнул Гриша. – Как тебе такое жалованье?
– Не знаю, – пожал Васятка плечами и, шмыгнув носом, утёрся рукавом.
– Ну-ну, не расстраивайся. Я пока ещё ничего не решил, – поспешил заверить Гриша, заметив набухающие в уголках глаз мальчика слёзы.
– Васька, я тебе что говорил? – с тихой угрозой произнёс мажордом. – Ничего не клянчить. Жить и работать будешь за еду и науку. А ты мне тут что? Обиды выказывать, что денег не платят?
– Иван Сергеевич, – произнёс Гриша так, что мажордом подавился собственными, ещё не сказанными словами. – Он ничего не клянчил. Про жалованье я сам разговор завёл. Еда и кров – это хорошо. Но для того, чтобы человек захотел от души служить, мало. Значит, так. С сего дня будешь получать сорок копеек в месяц. Иван Сергеевич твоё жалованье в расходную книгу вписывать будет. А уж как ты теми деньгами распорядишься, тебе решать. Договорились? – повернулся Гриша к мальчику.
– Спаси Христос, хозяин, – сверкнул Васятка радостной улыбкой, всё ещё не веря, что и вправду станет настоящим добытчиком.
– Вот и хорошо. А теперь к столу садись. Будем чай пить и дальше разговаривать. И ты присядь, Иван Сергеевич.
– Так не положено, с хозяином за один стол-то, – растерянно залепетал мажордом, но Гриша не дал ему договорить.
– Ты его привёл, тебе за него и отвечать. Садись, дядька Иван, – улыбнулся Гриша. – Будем решать, чему парня учить и кем ему дальше быть.
– Да кем ему ещё быть, хозяин? – вздохнул мажордом.
– Что значит кем быть? – не понял Гриша. – Что ж он, по гроб жизни на посылках будет? Или до скончания века в чужих домах прислуживать? Ты раньше времени парню жизнь-то не ломай.
– А куда ему ещё? – грустно улыбнулся мажордом. – По себе знаю, если за тебя платить некому, то про науки и не вспоминай.
– Это верно. Но прежде, чем про науки говорить, понять надо, к чему у парня душа лежит. Думаешь, я механиком просто так стал? Если бы не беда да не князь на пути, так бы и жил в своей станице.
– Вы что задумали, хозяин? – осторожно присаживаясь на краешек дивана, спросил мажордом.
– Пока ничего. А вот на будущее подумать не мешает. Ты чай-то разлей. А то сидим, на сухое горло разговариваем. Тебе, Васятка, что больше нравится? Картинки в книжках смотреть или цифры складывать? А может, ещё чего?
