– Характерником? А что это?
– Казачий колдун, который в бою может зверем обернуться. Это если коротко. Я из рода пластунов.
– Казачья элита. Интересно. Казак, инженер, да ещё и пластун. И немножко хвастун, – прыснула девушка, срифмовав последние слова.
– Зря смеётесь. Вот сейчас отведу вам глаза и увезу в леса, – улыбнулся парень, наслаждаясь обстановкой.
– Пожалеете, – не испугалась Ольга. – Я девушка упрямая, вредная и нахальная. Да ещё и с лужёной глоткой. Такой концерт вам устрою, не нарадуетесь.
Так они развлекались всю дорогу до кофейни. Подкатив к знакомому заведению, Гриша заглушил машину и, обойдя её, открыл девушке дверь, помогая выйти. Выбравшись на мостовую, Ольга с интересом осмотрелась и, принюхавшись, признала:
– Запах и вправду умопомрачительный. Они что, пирожные прямо здесь выпекают?
– В том-то и дело, – кивнул Гриша.
Они вошли в кофейню, и давно знакомый парню Митяй, завидев знакомое лицо, материализовался рядом с ними, словно из воздуха.
– Вечер добрый, сударь. Давненько не заглядывали. Желаете кабинет или в зале присядете? – с улыбкой спросил он, кланяясь.
– В зале, голубчик, – улыбнулся Гриша и, не чинясь, пожал половому руку.
– Как прикажете, ваше благородие. Сам вас обслужу, – зачастил половой, провожая их к свободному столику. – Чего сегодня изволите?
– Мне, как обычно, чаю и эклеров, а даме – чего пожелает. Главное, чтобы свежего, – ответил Гриша.
– Не извольте сомневаться, сударь. Для вас только самое свежее.
– Тогда мне тоже парочку эклеров и вот то, беленькое. Не знаю, как называется, но только с кофе, – приняла решение Ольга, указав на безе в тарелке на соседнем столе.
– Сей момент, – поклонился половой и словно растворился.
– Похоже, вы здесь часто бываете, – улыбнулась Ольга.
– Раньше заходил регулярно, – кивнул Гриша. – Грешен, люблю сладкое.
– А чего это он так старается вам угодить?
– Так я с ним всегда прямо говорил и на чаевые не скупился. Он служит, а я честно плачу и не оскорбляю, – растерянно пожал Гриша плечами.
– А в доме у вас много слуг? – вдруг спросила Ольга.
– Пятеро взрослых и мальчонка шестым, на посылках. Мать вдова, детей шестеро. Так что он у меня и сыт, и в тепле, и даже добытчик. Жалованье плачу, как настоящему слуге.
– А зачем так много? – удивилась Ольга.
– Так получилось. Я их не нанимал, – развёл Гриша руками.
– А как же тогда? – не поняла Ольга. – Откуда тогда все эти люди взялись?
– Я дом в наследство получил. А слуги там уже были. Не гнать же их на улицу. Люди добрые, служат честно. Так и живу.
– Вы же говорили, что сирота, – вспомнила девушка. – Откуда тогда наследство?
– Это долгая история. И грустная. Расскажу, когда время будет, если захотите меня снова увидеть.
В этот момент у столика появился половой с подносом и принялся ловко расставлять принесённое. Убедившись, что заказ выполнен, он сунул поднос под мышку и, смущённо откашлявшись, спросил:
– Ваше благородие, могу я с вами поговорить?
– Конечно, – удивлённо кивнул парень. – Да ты присядь, любезный.
– Не положено нам, сударь.
– Присядь. Хозяину скажешь, я велел, – отмахнулся Гриша и своей рукой отодвинул стул.
Кроме кабинетов и длинных, как в трактирах, столов, в кофейне были и отдельные столики. Для желающих побыть наедине пар и для приватных разговоров. Именно за такой столик и усадил их Митяй. Бросив быстрый взгляд на стоящего за стойкой хозяина, половой осторожно опустился на самый краешек стула и, откашлявшись, негромко сказал, словно с головой в омут бросился:
– Сударь, возьмите меня к себе на службу.
– О как! – изумлённо хмыкнул Гриша, не ожидавший такого. – А как же место здесь? Работа-то хлебная. Не жаль бросать?
– Устал я от этого мироеда, сударь, – грустно вздохнул Митяй.
– Так ведь потеряешь в деньгах. Я столько платить не смогу. Особенно если про чаевые твои вспомнить.
– Мне, сударь, не деньги важны. Давно уже понял. Не важно, чем служить. Важно, кому служишь. Вы уж простите за правду, но я за вами давно наблюдаю. И всегда вы, сударь, с людьми по-человечески обращались. Со всеми. А тут прислуживать сил моих больше нет. Не хочу попусту жалиться, но любому терпению предел есть. А вы, сударь, можете не беспокоиться. Я и на ногу лёгкий, и, если надо, в драке не отступлю. Многое умею. Не пожалеете.
– Озадачил ты меня, братец, – растерянно признался Гриша, по въевшейся привычке почёсывая в затылке. – Вот уж чего никак не ожидал. Неужто всё так плохо?
– Долгий разговор, сударь. Не хочу у вас время занимать. Но поверьте, если б не нужда, не стал бы беспокоить.
– Однако ситуация, – проворчал Гриша, покосившись на Ольгу.
Девушка слушала их разговор, широко распахнув глаза и замерев, словно статуэтка. Ей, очевидно, было удивительно, что человек, служащий в солидном заведении, вдруг попросился на службу слугой к частному лицу. Да ещё и непонятного статуса. Григорий был ей интересен и непонятен. Была в этом парне со странными глазами какая-то тайна, которая притягивала её, словно магнит.
– Значит, говоришь, на ногу лёгкий, – задумчиво повторил Гриша. – Мне скоро серьёзная поездка предстоит. Доводилось тебе в походы по диким местам ходить?
– Всякое было, сударь.
– А если нападение со стрельбой? Стрелять-то умеешь? – не унимался парень.
– Я больше ножом, – смущённо признался Митяй. – Зато готовить на костре хорошо умею.
– Это важно, – кивнул Гриша. – Сделаем так. Позвони нашему общему знакомому, который тебя сюда пристроил, и расскажи ему всё. Даст добро, возьмёшь расчет и придёшь ко мне домой, – приказал Гриша, быстро записывая карандашом на салфетке свой адрес. Карандаш он по студенческой привычке теперь постоянно носил с собой. – Сам понимаешь, через его голову я решить не могу.
– Благослови вас Христос, сударь, – сверкнул радостной улыбкой половой, пряча салфетку. – А капитана я уговорю. Не сомневайтесь. И служить вам стану не за страх, а за совесть.
* * *
– Как это могло произойти?! – небольшой, но крепкий кулак с тщательно ухоженными пальцами обрушился на дубовую столешницу так, что тяжёлая бронзовая чернильница подпрыгнула, задребезжав. – Вы понимаете, что позволили украсть с таким трудом собранную по всей этой варварской стране десятину за пять лет вперёд?!
– Я всё понимаю, сэр, но точных указаний, как и когда будет произведён перевоз собранных средств, так и не поступило, – негромко ответил невзрачный, жилистый мужчина, стоявший перед столом.
