Подойдя к двери, чтобы выйти, я остановился с поднятой ногой. В голове юркой мышью вертелась мысль, а мне все не удавалось схватить ее за хвост. Я вернулся в комнату, вытащил из холодильника банку полнофункциональной газировки и, отхлебывая щиплющую язык воду, принялся размышлять. Первая мысль была очевидной. Записка – подстава «Сноусторма». Им важно, чтобы я все-таки получил ответ, потому что просьба связаться – это фигня. В таком случае меня следовало дисквалифицировать, когда я передал привет родителям. Но от записки я уже избавился, и на виду у камер ее не вытаскивал.
А теперь самое время обдумать, что же имелось в виду в этом послании, разобраться и понять, не упускаю ли чего.
Итак, у Зеленой лиги есть артефакт, за который ювелир Мейстер, он же Иосиф Розенталь, теоретически может продать душу. Кусаларикс готова обменять арт на три… Явно не миллиона. Значит, за три места жреца? Видимо, так, ничего другого на ум не приходит. Но что за Венера?
Венера – это древнеримская богиня красоты и любви. В древнегреческой мифологии ее звали Афродита. Именно такое имя было у моей подруги детства и соседки Евы в песочнице. Но при чем тут Ева О’Салливан? К чему она готова? Я мог бы решить, что речь идет о Кусаларикс, но гоблинша уже упоминалась в записке. Что еще? Я начал вспоминать, на каком языке имя девятого легата Айлин могло подразумевать Венеру, но оборвал размышления – для Эда это слишком сложная ассоциация. Да и я не такой уж умник, как парни иногда думают. Может, Эд имел в виду ниндзя Гироса? Возможно, парня уже перевезли на базу… Я бы не удивился, если б Бомбовоз дал Гиросу такое прозвище. Но нет, откуда мне знать новую кличку Гироса?
Подумаем в другом ключе. Не о Венере-богине, а о Венере-планете. Вторая планета от Солнца… И тут все стало ясно! Я вспомнил, как мы с парнями обсуждали урок астрономии, на котором узнали, что на Венере облака из серной кислоты и кислотные дожди. Значит, речь о Террастере! Ее атмосфера сходна с венерианской, и именно там должны были построить третий храм Спящих без моего участия. Отлично! Три храма, а это значит, что у меня появятся новые и усилятся имеющиеся способности… А еще образуется куча новых мест для жрецов и последователей Спящих. И такие бонусы от Единства, что… Бездна! Вот оно!
От возбуждения я залпом допил газировку и вскрыл еще одну банку. С самого начала Бегемот учил меня тому, что даже злейший враг может стать союзником. Речь, разумеется, не велась о таком абсолютном зле, как Чумной мор, но если вспоминать остальных…
Эд, Ханг и Малик терпеть меня не могли, как и я их. Да и сам Малик, помню, страдал от издевательств двух хулиганов. И что сейчас? В Бездну Малика, чтоб его там Живое сито сожрало, но те двое – мои лучшие друзья!
Как и ганкер Утес, он же Тобиас Ассер, который поначалу казался полным придурком, но выяснилось, что он неплохой парень и надежный друг.
Как и тупоумец Трикси, изначально атаковавший меня и отобравший пончики, привезенные для Андрея Клейтона. Не в одиночку, понятно, с другими обитателями Калийского дна.
Как и пьяница Патрик О’Грейди, одаривший меня проклятьем таким сильным, что вся игровая механика пошла лесом.
Как и лич Дарго, убивший меня сотни раз, прежде чем подарить способность «угрозы».
Как Отто Хинтерлист и Хорвац Онегут, вот уж они точно были моими заклятыми врагами!
Как шантажировавшие меня Хайро Моралес и Уэсли Чоу. Последний реально был нашим злейшим врагом в песочнице, столько нам никто не пакостил даже во взрослом Дисе.
И что теперь? Всех их я могу назвать если не друзьями, то союзниками!
А способности Спящих тем сильнее, чем больше у меня друзей. Взять ту же Неуязвимость Спящих – чем больше людей в группе, тем меньше урона я получаю. А Единство – что это, если не явное указание, как действовать?
Без храмов я мог собрать тринадцать последователей. С одним – сто шестьдесят девять. С двумя – двадцать восемь тысяч пятьсот шестьдесят одного. А что будет с тремя? Зависит от того, какая используется прогрессия, с этим я пока не разобрался. Но речь пойдет о минимуме в почти пять миллионов. Если нам удастся набрать столько последователей, это все, наш бой выигран, никто не сможет нам противостоять. Потому что каждый жрец получит почти по миллиону к каждой характеристике. С такими числами в выносливости объем жизни будет измеряться миллиардами. А это уже точно «хорошая игра» и «всем спасибо, расходимся». И Дис никогда не будет прежним…
А раз так, мне стоит использовать последние часы на Демонических играх максимально плодотворно – и для будущей игры, с учетом стратегии по обращению врагов в союзников, и в рамках поставленной цели получить Умноженную эссенцию жизни. Потому что как договориться с чемпионом, когда он станет известен? Я буду на Кхаринзе и в Калийском дне, а он – в закрытом для меня лесном дворце эльфийского короля Эйниона. А потом, скорее всего, в своем замке. Да и что ему помешает выпить эссенцию сразу же? Нет, действовать надо сейчас!
Сомнения и страхи рассеялись, от отчаяния не осталось и следа, все сгорело в масштабности открывшихся перспектив. Эмоции схлынули, я начал рассуждать здраво не только о будущем, но и о своем положении на Играх.
Формально организаторы правы, контакты с внешним миром запрещены. Но даже из тех немногих разговоров, что мне довелось невольно услышать, я знал, что на это правило смотрят сквозь пальцы. Кто-то, используя комм помощника, звонит детям или решает бизнес-вопросы, кто-то просматривает комментарии в «Дисгардиум Дейли» в поисках посланий от друзей или семьи. То есть, прося Кэрри об услуге, я был уверен, что это нормально. Я ведь не пытался получить информацию об Играх и других призванных. В конце концов, никакого игрового преимущества от контакта с Эдом я не получил.
Могу ли я надеяться на помощь зрителей? Вряд ли мою медитацию под куполом можно назвать зрелищной, зато я проявил себя под конец дня. После боя с Аваддоном, если, конечно, его покажут в трансляции, зрители могут встать на мою сторону.
Запустив комм, я открыл «Дисгардиум Дейли», чтобы прочитать комментарии и понять, что зрители думают о моей игре. Полистал ленту новостей, но так и не нашел ничего ни о своем бое, ни об открытом мною имени демона. Зато был ошарашен новостью о том, что «известный журналист издания Иен Митчелл госпитализирован после инсульта».
